Бозон Хиггса

— В том-то и дело, что не помню. Ты сказал, что извлёк информацию из моего мозга, и я тебе поверил. Но моих воспоминаний это не вернуло.

— Так, значит, это был ложный блок? — Зубастик так скис, что даже в размере уменьшился. — И тогда действительно всё вранье?

Вместо Кэша на вопрос ответила Трынделка.

— Марс — это полная чушь, конечно, — прогудела она. — Но это сути дела не меняет. Этот мальчик, скорее всего, опытный образец одного из конторских проектов. И он должен быть доставлен в Бренцкую зону для подробного изучения.

— Счаз! — среагировал я мгновенно. — Может, вам его еще в коробочку упаковать и ленточкой перевязать?

Я бы еще много чего ей сказал, но Кэш встал рядом, положил мне руку на плечо.

— Не кипятись, Джокер. Товарищ Меланж, вы же понимаете, с этим мальчиком всё не так просто. Если он действительно тот, кто мы думаем…

— Если он действительно Сохранённый, его тем более надо доставить в Бренцкую зону. Для его же безопасности, — отчеканила Трынделка.

Я чуть на месте не подскочил.

— Вы же только что сказали, что не верите про Марс! А в Сохранённых — верите?

— При чём тут Марс? — Трынделка рукой досадливо махнула. — Это же очень старый слух. О том, что Контора наткнулась на некие данные внеземного происхождения. Пыталась прошить их в кибер-мозг и извлечь информацию. Безрезультатно, впрочем, носитель не соответствовал требованиям, данные не читались. Но говорят, последний эксперимент прошёл успешно. Была разработана уникальная модель кибер-мозга, совместимая с инопланетным архивом. Часть данных извлекли сразу, но доступ к остальной части пока закрыт — очевидно, еще не выполнены все условия, необходимые для разархивирования. Объект эксперимента, конечно, всё это время находился под Конторским наблюдением, из-под которого он все-таки вырвался. И сейчас он перед нами.

— Это не так! — резко ответил Марсианин, и руки в кулаки сжал. — Я никогда не был объектом эксперимента! Это было соглашение о сотрудничестве! Я добровольно стал частью добровольно предоставленного мне мозга. Не кибер-мозга, а естественного, потому что только он является единственным подходящим носителем для нас! Поэтому мне удалось сохранить воспоминания — естественный мозг нельзя перепрошить!

«Добровольно», значит?! «Оно говорит плохое… Чу не хочет! Оно ненавидит Чу! Чу не хочет, чтоб оно было!» И хлобысь, хлобысь о стенку, разбивая руки в кровь… Если это — «добровольно», то что тогда «по принуждению»?! И я не выдержал.

— Слушай, ты, морда марсианская! Я поверю! Я всему поверю, вот только скажи честно — ты считаешь, что это было «добровольно»? Ты считаешь, что это правильно, когда Сохранённые существуют за счёт другой личности? Это — убийство!

— Нет! Ты не понимаешь… — Марсианин, белый как моль, отступил на шаг назад, к окну, и врезался спиной прямо в Дракулу, который помог ему удержаться на ногах.

— Джокер, а ты действительно считаешь, что разум, способный жить, должен навсегда отказаться от этого права? Это тоже — убийство, — сказал вампирский лидер, помогая Марсианину устроиться на подоконнике.

— А чем личность высокоразумного существа лучше личности мальчика-идиота? Вот скажи, Дракула, если бы речь шла о тебе — ты согласился бы пожертвовать своей личностью, чтоб мозгом с чужой информационной копией поделиться?

— Кто знает… — протянул Дракула свою любимую присказку, перевёл взгляд с меня на Марсианина, потом снова на меня посмотрел. — Я вот о чём думаю… Джокер, ты уверен, что мальчик страдает именно потому, что с ним в симбиозе находится другая личность? Или дело в том, как эта другая личность к нему относится? В том, что они не могут друг друга принять? Марсианин, а ты как думаешь?

Марсианин голову так вскинул, что она у него чуть не отвалилась. Диким взглядом прямо на меня уставился. А я на него.

«Чу хороший! Ты придёшь ещё поиграть?»

«Он — это всё-таки я. Иногда даже больше, чем бы мне хотелось…»

— Спасибо… — тихо сказал Марсианин. — Теперь я понял, в чём проблемы постоянных сбоев нашего симбиоза… Джокер… Чу не будет больше плакать… Я обещаю.

— Угу, — ответил я. А сам смотрел на Дракулу. Так вот, значит, как получается, да? Один из кусочков мозаики с треском шлёпнулся на своё место.

— Это всё, конечно, очень мило, — произнесла Трынделка ледяным голосом, властно тряхнув грудью. — Но меня гораздо больше интересуют сохранённые данные, чем страдания несчастного носителя. Почему Сохранённые представляют такую ценность? Говорите! Не забывайте — я спасла вам жизнь. Вы мои должники по праву собственности, и я хочу знать, чем вы можете мне отплатить? Что вы дадите Бренцкой зоне и роду Горгон?

— Горгона Меланж! — Кэш повернулся к своей спутнице. — Я не думаю, что здесь действуют «права на собственность», принятые в Бренцкой зоне…