Бозон Хиггса

— Прошу прощения, — голос Лича был сух и холоден. — Я имею некоторые представления о строении Солнечной системы… Просто употребление слова «Марс» в этом контексте абсолютно бессмысленно. На Марсе, как на планете, нет ни развитой социальной структуры, ни жизни вообще! Поэтому говорить о перенимании какого-либо опыта — это, извините меня, абсурд!

— Почему вы так в этом уверены? — тут же взвинтился Марсианин. — Вы имеете доказательства?

— Да, мой юный друг, имею. Я достаточно много рылся в архивах, в том числе в закрытых, и знаю, что во времена Третьей Мировой планы колонизации Марса были очень популярны. Когда война перешла в ту фазу, при которой вероятность уничтожения жизни на Земле была высока, Марс рассматривался как один из запасных вариантов. Даже был реализован этот сумасшедший проект — отправка исследовательской экспедиции с целью подготовки базы для возможной эвакуации. Но… Экспедиция потерпела фиаско. Марсианские условия, при тогдашнем уровне развития технологий, оказались непригодны для создания человеческих поселений. Вся исследовательская группа погибла. Существует множество свидетельств — отчёты, записи переговоров, видео- и фотоматериалы. Если вам интересно, я сейчас переправлю вам эти файлы.

«Кукук» — сообщил мне мой кибер-мозг, возвещая о получении новых данных. Я подтвердил приём и, бегло просматривая материалы, продолжал слушать поучительную историю в исполнении Лича.

— Спустя несколько лет после войны, когда условия жизни на Земле были особенно тяжкими — сказывалось глобальное изменение климата — начались опять разговоры о колонизации Марса. Но изобретение прототипа современных синтез-машин поставило окончательный крест на этих утопических начинаниях. Приоритетным проектом оказалось улучшение условий жизни на Земле, а космические программы были, увы, навсегда закрыты. Поэтому я могу с уверенностью сказать — на Марсе жизни нет.

Зубастик сидел как оплёванный, ни на меня, ни на Марсианина не смотрел. Он ведь уже поверил… Полностью поверил! И теперь чуть ли не заплакать был готов от разочарования. А Марсианин побледнел, вскочил резко:

— Это неправда! Всё это — фальсификация!

— На каком основании вы делаете такие заявления, юноша? — Лич снова поднёс к глазу монокль.

— На основании своих воспоминаний!

— Это ненадёжный источник, друг мой. Вы же и сами это знаете. Гораздо проще сфальсифицировать воспоминания, чем такую гору документов, собранных по крупицам из самых разных источников.

Марсианин вцепился в подлокотник так, что пальцы побелели.

— Мои воспоминания подлинны! Я знаю! Я в этом уверен!!!

Ох, как я его понимал. Он сейчас тоже мой любимый простенький вопросик решал: как отличить друг от друга нолик и единичку, если и то, и другое чёрной краской по чёрной бумаге намалёвано. Чему верить? И верить ли вообще?

— Но, позвольте…

— До рассказа о злостной Конторе мы такими темпами сегодня, похоже, не доберёмся, — сказал я, прерывая нашего словоохотливого хозяина на полуслове.

— Ах да! — Личинкины усы виновато пошевелились. — Прошу простить мою привычку жертвовать основной линией рассказа во имя создания более обширной повествовательной канвы… Итак… Контора, Контора. Да, я был удивлён, когда узнал о её существовании. О том, что есть организация, целенаправленно занимающаяся поддержанием существующей системы. Более того, ищущая пути её усовершенствования. Контора занимается формированием общественного мнения через Канал, направляя общество на путь ещё большего разделения способа удовлетворения потребностей. Контора контролирует Бренцкую зону, если, конечно, слово «контролирует» применительно по отношению к этому гнойному нарыву на теле человечества. Во всяком случае, она пытается предотвратить расползание этой заразы за пределы отведённой ей территории. Конечно, Контора знает о существовании Подполья, но пока активной борьбы между этими организациями нет — ввиду того, что Подполье ещё не сформировало своё видение реорганизации общества, а недовольство, выраженное лишь в намерениях, не является угрожающим…

При этих словах я поморщился. Ага, я то же самое Кэшу уже год как долдоню! «Семь раз подумать, семь раз подумать!» Вот и думаем, блин! А в результате нас даже за врагов системы никто не считает! Не заслужили!

— Так, значит, Конторе на Подполье просто наплевать, да? — Голос Зубастика прямо дрожал от обиды.