Божьи воины

— Поводы для твоих выдумок, — продолжал Неплах, — могут быть различными. Ты сбежал из Силезии, как утверждаешь, потому что тебя преследовали и тебе грозила смерть. Если это правда, то у тебя действительно не было другого выбора, как втереться в доверие к Амброжу. А как сделать это поудачней, если не предостеречь его о готовящемся на него покушении? Потом тебя привели к Прокопу. Прокоп в беглецах из Силезии обычно видит шпионов, поэтому вешает всех подряд, и per saldo[24] выходит одно на одно. Так как же спасти свою шкуру? Ну, хотя бы взять и рассказать о тайном совете и заговоре. Что скажешь, Рейневан? Как это звучит? Вольфрам фон Эшенбах позавидовал бы. А турнир в Вартбурге ты выиграл бы как пить дать… Так что причин сочинять, — спокойно продолжал Флютек, — у тебя было достаточно. Но в действительности, я думаю, была только одна.

— Конечно. — Рейневан прекрасно знал, о чем речь. — Одна.

— Мне, — в глазах Флютека появились два желтых чертика, — больше всего по сердцу та гипотеза, что твое плутовство имеет целью отвлечь внимание от действительно существенной проблемы. То есть от пятисот гривен[25], реквизированных у ограбленного сборщика податей. Что ты на это скажешь, медик?

— То же, что обычно. — Рейневан зевнул. — Ведь мы это уже проходили. На твои заезженные и нудные вопросы я, как всегда, дал столь же заезженные и нудные ответы. Нет, брат Неплах, я не поделюсь с тобой деньгами, реквизированными у ограбленного коллектора. Причин тому несколько. Во-первых, у меня нет этих денег, поскольку не я их «реквизировал». Во-вторых…

— А кто?

— Нужный ответ: понятия не имею.

Золотые чертики подпрыгнули и кувыркнулись.

— Лжешь.

— Конечно. Можно идти?

— У меня есть доказательство тому, что ты лжешь.

— Ишь ты.

— Ты продолжаешь утверждать, что тот мифический съезд, — Флютек просверлил его взглядом, — происходил тринадцатого сентября и что в нем принимал участие Кашпар Шлик. Так вот из вполне достоверных источников я знаю, что тринадцатого сентября 1425 года Кашпар Шлик находился в Буде. А значит, не мог быть в Силезии.

— Хреновые у тебя источники, Неплах. Впрочем, нет, это провокация. Пробуешь меня подловить. Кстати, уже не в первый раз. Верно?

— Верно. — У Флютека даже веко не дрогнуло. — Садись, Рейневан, я с тобой еще не закончил.

— У меня нет денег коллектора, и я не знаю…

— Замолкни.

Какое-то время они молчали. Чертики в глазах Флютека успокоились, почти исчезли. Но Рейневан не дал себя обмануть. Флютек почесал нос.

— Если бы не Прокоп… — сказал он тихо. — Если б не то, что Прокоп запретил мне вас пальцем тронуть, тебя и твоего Шарлея, я бы уж выжал из тебя, что надо. У меня в конце концов говорят все, не было такого, кто молчал бы. Ты тоже, будь уверен, сказал бы, где находятся эти деньги.

У Рейневана уже был опыт, напугать себя он не дал. Пожал плечами.

— Да-а, — начал после очередной паузы Неплах, глядя на свисающую с потолка веревку. — И тот тоже бы заговорил, я б и из него вытянул признание. Такая жалость, что он успел повеситься. Знаешь, совсем недавно я действительно думал, что, возможно, он был в той грангии… Очень меня разочаровало, что ты его не признал…

— Я снова тебя разочарую. Мне действительно жаль.

Чертики слегка подпрыгнули.

— Серьезно?

— Серьезно. Ты меня подозреваешь, приказываешь за мной следить, подкарауливаешь, провоцируешь. Пытаешься выяснить мои мотивы и постоянно забываешь о главном и единственном: чех, который занимался заговорами в грангии, предал моего брата, выдал его на смерть палачам вроцлавского епископа. Вдобавок еще похвалялся этим перед епископом. Так что если б именно он висел на балке, я не пожалел бы денег на благодарственную мессу. Поверь, я тоже сожалею, что это не он. И никто из тех, которых в других случаях ты мне показывал и рекомендовал идентифицировать.

— Верно, — задумчиво согласился Флютек. Наверняка лживо. — Когда-то я ставил на Дзивиша Божка из Милетинка. Вторым был Гинек из Колштейна… Но это ни тот ни другой…

— Ты спрашиваешь или утверждаешь? Ведь я повторял тебе сто раз: никто из них.

— Да, этих-то двух ты рассмотрел как следует… Тогда. Когда я забрал тебя с собой…

— Под Усти? Помню.