Божьи воины

Но все прошло гладко, и всего за одну ночь количественный состав Фогельзанга вырос до девяти человек. Очень разных – счетовода из Вроцлава, лавочника из Проховиц, столяра из Тшебницы, подмастерья каменотеса из Среды, учителя из Контов, управляющего грангией монастыря в Любенже, оруженосца, некогда служившего Бользам из Зайскенберга, бывшего монаха из Емельницы, в данный момент продающего индульгенции, а до того – как-никак повышение – приходского в Сердце Иерусалимском из Погожели.

Передвигаясь ночами – группа была уже достаточно многочисленной, чтобы, не вызывая подозрений, ездить днем, – добрались до Рыхбаха, оттуда до Ламперсдорфа и Совиных Гор, на Юговский перевал. Здесь, на поляне в лесах под селом Югов, от которого получил название перевал, они встретились с группой, прибывшей из Чехии. Группа состояла из четырнадцати специалистов. Нетрудно было угадать, специалистов какого дела. Впрочем, Рейневану не нужно было угадывать. Двоих он знал, видывал под Белой Горой. Они обучались в отделе убийств.

Привел группу знакомый.

– Урбан Горн, – сказал Лукаш Божичко. – Группу из Чехии привел Урбан Горн. Собственной персоной.

Гжегош Гейнче, inquisitor а Sede Apostolica specialiter deputatus во вроцлавской диоцезии, кивнул головой в знак того, что догадывался. И отнюдь не удивлен. Лукаш Божичко откашлялся, решив, что можно продолжать доклад.

– Речь, естественно, шла о Клодзке. Наш человек был свидетелем разговора Горна с Рейнмаром из Белявы и теми двумя из Фогельзанга, Жехорсом и Бисклавретом. Клодзк, сказал им Горн, это ворота и ключ к Силезии. И добавил, что господин Пута из Частоловиц начинает становиться неудобным символом, опасным для нас… То есть для них… Для гуситов, значит… И что на этот раз Клодзк должен пасть.

– Это, – поднял голову инквизитор, – точные слова нашего человека?

– Один к одному, – сказал дьякон. – Эти слова передал наш человек нашему агенту в Клодзке. А тот – мне.

– Продолжай.

– Тот, из Фогельзанга, Бисклаврет, сказал, что их знакомый Трутвайн выжил и действует снова. Что накапливает масло, смолу и другие ингредиенции. Что на этот раз ни в чем не будет недостатка, и они разожгут в Клодзке такой костер, что… это его собственные слова… у господина Путы в замке усы сгорят. И что на этот раз не они, а господин Пута будет сбегать через дыру в сральне. Так он сказал, этими самыми словами: через дыру в сральне.

– Значит, – догадался Гейнче, – группу перебросили в Клодзк. Когда начали переброску?

– В пятницу после святого Мартина. Перебросили не всех сразу, а постепенно, по двое-трое, чтобы не вызывать подозрении. Наш человек, к счастью, был в одной из первых переброшенных группок. Поэтому мы и знаем, что сказанное относительно Трутвайна – правда. Этот Трутвайн, Йоханн Трутвайн, альтарист из церкви Пресветлой Девы Марии, давний гуситский шпион. Именно вокруг него, оказывается, уже несколько лет сколачивается в Клодзке зародыш шпионско-диверсионной ячейки.

– В данный момент, – инквизитор оттолкнул печать, которой играл. – В данный момент вся группа уже в Клодзке, насколько я понимаю? Все?

– Все. Кроме Горна, Белявы, Бисклаврета и еще троих. Те на святого Мартина уехали из-под Югова. Наш человек не знает куда. Какие будут распоряжения, ваше преподобие? Что предпримем?

Из-за окна доходил шум города, на Курином рынке переругивались перекупщицы. Папский инквизитор молчал, потирая нос.

– Этот наш человек, – спросил наконец. – Он кто?

– Каспер Домпинг, счетовод. Отсюда, из Вроцлава.

– Домпинг… Его не шантажировали. Я помнил бы, если б было так, я б помнил, я не забываю шантажей… Но платить, сдается мне, мы ему тоже не платили. Неужто идеалист?

– Идеалист.

– Значит, посматривай за ним, Лукаш.

– Ясно, ваше преподобие.

– Ты спрашивал, – потянулся Гжегож Гейнче, – что нам делать. Сейчас – ничего. Но если начнется нападение, если гуситы подойдут под Клодзк, если город окажется под угрозой, тогда наш человек должен будет провалить всю группу. Должен будет немедленно выдать всех контрразведке господина Путы.

– А не лучше ли, – усмехнулся Лукаш Божичко, – если это будет наша заслуга? Епископ Конрад…

– Меня не интересует епископ Конрад. А Святая Инквизиция существует не для того, чтобы коллекционировать заслуги. Повторяю: наш человек должен будет выдать группу контрразведке Клодзка. Именно господин Пута из Частоловиц должен ликвидировать диверсантов. И еще больше возвыситься как символ, вызывающий ужас у гуситов. Ясно?

– Ясно, ваше преподобие.

– Рейневана… Рейнмара из Белявы, говоришь, нет в клодзкской группе? Говоришь, уехал. С Горном. Может, в тот монастырь, что в Белой Церкви? Потому что, насколько я понимаю, с этим монастырем все ясно?

– Ясно, ваше преподобие, утверждаю. Предпримем там… действия?

– Пока что нет. Послушай, Лукаш. Если все же Рейневан вернется в Клодзк… Если присоединится к диверсантам… Короче: если он попадет в лапы господина Путы, вы должны будете его оттуда вытянуть. Живым и невредимым. Понял?

– Так точно, ваше преподобие.

– А теперь оставь меня. Я хочу помолиться.