Боты для ночного эльфа

— Но ты же засунула в ручку двери швабру? — спросила я, не спеша волноваться.

Есть у моей подружки такая милая привычка — в чужих жилищах возводить у двери заградительные сооружения.

Не знаю, чего она уж так боится. В рукопашной схватке наша некрасовско-рубенсовская красавица даже спросонья с легкостью завалит трех богатырей оптом.

— Швабру — нет, но я подперла ручку стулом, — горделиво ответила Ирка. — Однако теперь я буду беспокоиться, что кто-то может проникнуть в квартиру в наше отсутствие. — Она немного подумала: — На самом деле кто-то мог решить, что нас как раз нет дома, потому что в квартире было тихо, мы спали.

Я тоже подумала и предложила решение:

— Значит, надо сделать так, чтобы даже в ваше отсутствие в квартире было громко.

— Может, радио включенное оставлять?

— Нет, радио — это неправдоподобно. Я дам свой диктофон, положим его вечером во время семейного ужина на стол, запишем полчаса-час этого традиционного бедлама, закольцуем запись и будем, уходя из дома, включать на вопроизведение, — решила я.

— Какие у тебя всегда высокотехнологичные решения! — искренне восхитилась подружка. — А ведь технарь у нас я, ты гуманитарий.

— А гуманитарии появились раньше, чем технари, — хмыкнула я. — Помнишь, как в Библии сказано? В начале было — что?

— Э-э-э… Не знаю… ТЗ?

— Безе! В начале было слово! И слово это было…

— Мама! — обрадованно подсказала Ирка.

Я посмотрела на нее с укоризной.

— А что? Всем известно, что мама — это первое слово каждого человека, — немного обиженно напомнила подружка.

— Мама! — эхом донеслось из коридора.

Дверная ручка задергалась, дверь скрипнула и поехала, пропуская пару одинаковых человечков.

— Вот, видишь? Явилось доказательство моей правоты! Даже два доказательства! — обрадовалась Ирка. — В начале было слово «мама».

— А потом? — поинтересовалась я, предусмотрительно отступая на заранее подготовленные позиции подальше от холодильника.

— Пордник!

— Полдник! — требовательно вскричали короеды, штурмуя вместилище вкусной и вредной еды.

— Сыл!

— Корбаса!

— Огулец!

— Мороко!

— Ирка, ты хоть следи, что они там едят, огурцы с молоком — это слишком многообещающее сочетание! — заволновалась я, сидя в кресле с поджатыми ногами.

На ближних подступах к еде Максимовым лучше под ноги не попадаться. Затопчут, как коврик.

— Так, и что дальше делать будем? — минут через десять бодро поинтересовалась Ирка, давая понять, что полдник закончен.

— Ну, если больше ничего не осталось…

Я к месту процитировала мультяшного Кролика, которого так же, как меня, беспощадно объедали лучшие друзья.

— Гурять!

— Голка!

Я подняла брови.

— Голодок!

— В смысле?! Ты еще не наелся?! — неприятно изумилась я.

— Голод тут ни при чем, мальчики ходят на прогулку в детский городок с горками, — хихикнула подружка. — Идем?

— Идите, — согласилась я.

— А ты?

— А я поработаю.

— Над рукописью?

Ирка завистливо вздохнула, мечтательно помолчала, потом очнулась и замахала руками, выгоняя из моего жилища своих детей:

— Уходим, уходим, нас ждут качели и горки!

Дети с радостным визгом вынеслись вон.

— Кстати, о детских играх. Мальчики медведика не хватились? — спросила я в четверть голоса.

— Нет. — Ирка пожала плечами. — Должна признаться, что я этим приятно удивлена.

Я кивнула с пониманием.

Прошлой ночью, возвращаясь из Абхазии, от границы с которой до нашего дома всего-то пять километров, мы заехали в магазин дьюти фри между двух пропускных пунктов. Грешно было бы упустить случай недорого прикупить французского коньяка и швейцарского шоколада.

Чтобы избежать безобразного погрома в стройных конфетных рядах, Манюню и Масяню мы оставили клевать носами на заднем диване авто, под сенью лимонных и апельсиновых деревьев, целой рощицей загруженных в багажник. Однако детки сами перебрались из машины на газон, усеянный мусором, который оставили туристы, коротавшие время в очереди на досмотр. На поруганной лужайке предприимчивые малыши разжились помятым пакетом недоеденных чипсов (его Ирка сразу же отняла и выбросила в мусорку) и потасканным медведиком (в него ребенки вцепились мертвой хваткой в четыре руки и сразу выбросить не дали).

Медведь был неказистый, безжалостно битый тяжкой жизнью в чьей-то детской, чумазый и сильно септический, так что по прибытии домой заботливая мамаша Максимова тайно сплавила его в мусорное ведро сразу же, как только Масяня и Манюня засопели в своих кроватях.

— Если утром вспомнят и будут скандалить, куплю им точно такого же, — решила подружка. — В местных магазинах этих белых медведей полным-полно.

Случайно подобранный и не случайно выброшенный мишка происходил из семьи талисманов Олимпиады-2014. А трудолюбивые жители Поднебесной произвели такое количество олимпийской сувенирной продукции, что можно было не сомневаться: сочинским лоточникам ее хватит лет на двадцать.

— В магазинах не совсем такие, они там полностью набиты ватином. А у того мишки, которого ты выбросила, только морда на поролоне была, а само тело мягкое, с каким-то сыпучим наполнителем, — напомнила я.

— Надо будет — куплю ватного, самолично его выпотрошу и набью рисом, — отмахнулась подружка.