Боты для ночного эльфа

— Так, забирайте вино и закусь, мне уже ничего не хочется, кроме тишины и покоя, — объявила я, сунув в руки Моржику бутылку и тарелку с шашлыком. — Вам только дай повод укрепить взаимопонимание, вот и топайте к себе, а я спать лягу. У меня нервы не железные.

— У меня тоже ничего железного нет, — буркнул Моржик, но послушно потопал к двери.

Следом за ним, льстиво мурлыкнув «Не скромничай, любимый!», выкатилась Ирка.

— Какая блатная хаза? Типичный сумасшедший дом! — проворчала я, закрывая дверь на ключ.

Наивная! Я думала, это обеспечит мне нерушимый покой до утра!

Как бы не так!

Минут через десять после ухода Максимовых раздался настойчивый стук в дверь.

А я, прекрасно понимая, что трудный путь к взаимопониманию мои соседи будут преодолевать преимущественно лежа, уже заткнула уши комочками ваты и поняла, что кто-то рвется в мою квартиру, далеко не сразу.

Мне понадобилось время, чтобы осознать, что ритмичный стук соответствует мелодии героической песни со словами «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!».

Максимовы, при всем моем к ним уважении, не могли сливаться в экстазе столь творчески, чтобы производимый в процессе шум образовал идеальное сопровождение для исполнения знаменитой песни на стихи Василия Ивановича Лебедева-Кумача. Поэтому я подошла к двери и поинтересовалась личностью виртуоза-барабанщика:

— Кто там?

— Ох, ну, наконец-то! — донесся из коридора знакомый голос. — Ты, что, уже спишь?!

— Лазарчук, — вздохнула я, открывая дверь. — А что, по-твоему, я должна делать в поздний час?

— Варить колдовские зелья, строить козни и искать приключений на нижние девяносто?

Серега через мое плечо заглянул в комнату, бурлящего котла, плящущих вокруг него чертей и иных признаков локального шабаша не увидел, кивнул и поманил меня пальцем:

— Иди-ка сюда.

— Зачем? — уточнила я настороженно. — Если за приключениями, то, спасибо, уже не надо.

— Не заболела? — хмыкнул Лазарчук.

Подхватив мой локоток в жалкой пародии на галантность, он подвел меня к порогу квартиры напротив той, в которой уединились Максимовы, распахнул дверь и предложил:

— Понюхай и скажи мне, что ты об этом думаешь.

Я неохотно сунулась в чужое жилище и сморщила нос:

— Фу! Тут кто-то умер?

— Ага, значит, мне не померещилось.

— Определенно тут воняет дохлятиной, — подтвердила я, помахав перед носом ладошкой.

— А я понадеялся, что у меня профессиональная деформация, проявившаяся в обонятельной галлюцинации, — сказал Серега и звучно поскреб подбородок. — Хм… Не вижу, где тут можно спрятать труп… Пол плиточный, шкафы и полки пустуют, я уже проверил.

— А чей труп?

— Откуда мне знать? — удивился полковник. — Я же его не вижу!

— А кто тут живет?

— Я. В смысле, снял квартиру Моржик, а ночую в ней я.

— Давно?

— Со вчерашнего дня, как приехал. — Серега тоже принюхался и скривился. — Но завоняло так мощно только сегодня.

— Значит, труп образовался еще до твоего приезда, — решила я.

— А вы с Иркой в последнее время никого не того? — непринужденно поинтересовался полковник и получил подзатыльник. — Ай! Я понял, не виноватые вы, он сам! Ладно, иди в кроватку, соня, я вызову группу, ребята разберутся, откуда тут трупная вонь.

— Может, из вентиляции? — подсказала я еще, но полковник уже потерял интерес к разговору со мной, дилетантом, и принялся вызванивать своих специалистов.

Я вернулась к себе. Спать мне уже расхотелось — возникло желание дождаться результатов проверки, которую учинят специально обученные коллеги Сереги.

Некоторое время я тупо слонялась из угла в угол.

Потом сварила кофе.

Выпила его.

Сделала себе маску из кофейной гущи.

Прилегла с книжкой — и задремала.

А проснулась опять от художественного стука в дверь!

— Это что было? «Спят усталые игрушки, книжки спят»? — спросила я, впуская Лазарчука.

— «Одеяла и подушки ждут ребят», — подтвердил он. — И только мне одному негде преклонить голову, потому что мою квартиру провоняла чертова дохлая птичка! Представь, она как-то попала в пространство между бетонным перекрытием и натяжным потолком, выбраться оттуда не смогла, закономерно сдохла и навоняла, как целый бегемот!

— Так это была птичка! — Я обрадовалась.

Не тому, что живое существо откинуло лапки, хвостик и крылья, и не тому, что полицейский полковник превратился в бомжа, а тому, что прояснилась личность таинственного бегуна по потолку. Стало быть, это не человечек-паучок был, не крыса и не мышь. Всего лишь птичка!

— Она сначала у Ирки по потолку топала, а потом куда-то убежала, и больше мы ее не видели, — объяснила я Лазарчуку.

— То есть я был прав, когда сказал, что вы с подружкой замешаны во все криминальные истории в округе, — съехидничал он.

— Птичка разве умерла насильственной смертью?

— Вроде нет.

— Тогда какие к нам претензии?

— Претензий нет, есть нижайшая просьба, — Серега разительно переменил тон. — Пусти меня переночевать! Согласен лечь на полу и обещаю лежать тихо-тихо, как мышка!

— Лишь бы не как дохлая птичка, — хмыкнула я и включила верхний свет.

— Ой! — Лазарчук уставился на меня с неописуемым выражением. — А ты сама-то живая?!