Босс моего бывшего

Чтобы доказать всю серьёзность положения, я отправляю фотографии Маре, сопровождая коротким сообщением: “Крутая тачка, да? Нравится?”

Взмахиваю телефоном в воздухе, экраном в сторону Стаса направляю, но прочесть ему не даю – пусть видит, что я выполнила обещание, но само сообщение ему ни к чему.

– С обязательной частью покончили, переходим к произвольной, – Стас садится рядом с водителем, неторопливо пристёгивает ремень безопасности и ждёт, пока я займу место позади.

Темноволосый водитель смахивает с рукава тёмно-синего пиджака пылинку, Стас включает музыку, а я пристёгиваюсь, стараясь не показывать дрожь пальцев. Мара присылает в ответ сообщение, заваливая меня вопросами: “С кем едешь? Куда? Кто водитель?” Смешная.

На переписку с сестрой уходит несколько минут, за которые машина успевает миновать территорию “Парадиза” и выехать на федеральную трассу. Под шинами шуршит асфальт, мимо проносятся деревья, ещё покрытые густой листвой, хотя август стремительно катится вперёд, предвещая осень.

На языке крутятся невысказанные слова, и я наконец даю им волю:

– Почему у Дим… Дмитрия Николаевича бред? Он…

– Дмитрий Николаевич перетрудился, – отвечает Стас, глядя на меня через зеркало. – Ему нужен отпуск. Паша, ты не помнишь, когда он в последний раз отдыхал?

Водитель задумывается, останавливая машину на светофоре, что-то в уме прикидывает и наконец сообщает:

– Я работаю на него двенадцать лет, ни разу он в отпуске не был.

– Вот, Варвара, слышите? Даже такой двужильный в итоге не выдержал. Плюс развод, другие… проблемы. Наслоилось, и в итоге Дима выключился. Пф, и лампочка сгорела.

Пока я пытаюсь осознать масштабы чужого трудоголизма, машина плавно двигается вперёд, и за окном мелькают знакомые улочки.

– Но разве так можно? Чтобы совсем не отдыхать?

– Нельзя, но Дима не хотел слышать. Теперь на собственной шкуре прочувствует все последствия своих решений. Уже чувствует.

– Он поправится?

– Для того вы к нему едете. Чтобы он поправился, – модуляции голоса выдают уверенность, и мне почему-то не по себе становится. Словно, если я не смогу помочь Диме, мне это обязательно аукнется.

– Почему у меня чувство, что вы мне угрожаете?

Водитель замирает на мгновение и будто бы крякает. Напрягшись, неширокие плечи подрагивают, а из горла вырывается сдавленный хрип. Он смеётся? И правда! Сейчас лопнет, пытаясь сдержаться.

– Паша, слышал? Я и угрожаю… всё-всё, Паша, не держи в себе, а то рёбра треснут, – Стас хлопает водителя по плечу, тот хохочет, в паузах прося прощения. – Извините, Варвара, если напугал, я не стремился. Не только у Димы непростой период в жизни.

Снова остановка на светофоре, Паша справляется с хохотом, а Стас бросает на меня странный взгляд, в котором в разы больше заинтересованности. Будто бы он только что меня впервые увидел и теперь пытается рассмотреть в мельчайших деталях.

– Павел, притормози у магазина.

Водитель слушается, и вскоре Стас отправляет его за минеральной водой. Называет конкретную марку, которой, я точно знаю, в обычном сетевом супермаркете не сыскать.

– Вы же специально его отправили, – озвучиваю очевидный факт, и Стас не спорит.

Я машинально поглаживаю кожу внутренней обивки, а она бархатистая и очень тёплая. В салоне приятно пахнет, и вся атмосфера пропитана аурой силы и уверенности.

– Как вы поняли, что именно меня он звал? Мало ли на свете Варвар? И как нашли меня?

Вопросы сыплются из меня торопливо. Облизываю пересохшие губы, тороплюсь вывалить всё, что меня волнует. Стас спокойно ждёт, когда закончу. Когда поток слов иссякает, Стас оборачивается ко мне и, положив руку на подголовник, выстукивает пальцами знакомый мотив. Угадываю в нём “Сердце красавиц склонно к измене” из “Риголетто” – иронично.

– Павел скоро вернётся, – напоминаю. – Если мы так и будем молчать, какой смысл был его отправлять? Как вы поняли, что я – именно та, кто вам нужна? И почему решили, что я вас узнала?

– Мне ли не знать, кем бредит мой лучший друг последнее время. Ваше имя уже на зубах завязло, – он грубый, но его слова неожиданно меня согревают. – А ещё я знаю, что вы были невестой Баринова.

Фамилия Лёни срывается с его губ ругательством, но лицо Стаса остаётся совершенно спокойным, только в светло-зелёных глазах загорается огонёк.

Он знает! От осознания телом проходит дрожь на грани судороги.

– Дима говорил, что вы не из тех, кто ломает ноги и калечит соперников.

– К счастью Баринова, Дима прав, – улыбка на бледных на грани бескровности губах выходит очень горькой. – Дима бы сломал все кости, но я не он. Настя – очень специфическая женщина, у вашего Леонида не было шанса устоять. Она выбрала себе игрушку и играет им, пока не надоест. Пока не надоел.

– Не мой…

– Простите?

– Он не мой, – говорю устало и отворачиваюсь к окну, за которым стремительно темнеет небо. Кроны деревьев вдалеке кажутся чёрными и зловещими, а фигуры прохожих в свете фонарей отбрасывают длинные тени. Сквозь тонкую полоску над приспущенным стеклом проникает свежий ветер, шевелит волосы, щекочет шею.

– Не ваш, – стучит пальцами по подбородку, смотрит пристально. – Это хорошо.