Босиком по Нью-Йорку

Найти в этой истории конкретных виновников сложно. Стечение обстоятельств, бюрократизм, вероятно, генетическая предрасположенность к наркомании – все это может показаться общими словами, и все это, тем не менее, сыграло свою роль в трагедии.

Началось с автокатастрофы: двадцатилетний Гарик, выполняя заказ своего босса, несся на служебной машине по шоссе из Бруклина в Квинс. Неожиданно впереди начал разворачиваться трак, перегородив всю дорогу. Оставалось либо въезжать на встречную полосу, либо лететь в кювет, либо врезаться в трак. Времени на размышления не было, и Гарик выбрал последний вариант: нажав на тормоз, уперся в руль и зажмурил глаза...

В госпитале установили – у парня перелом позвоночника. Пока медики советовались, делать операцию или повременить, боли у Гарика не утихали, и ему кололи морфий. Правда, через две недели у медсестры начали возникать подозрения в искренности таких сильных, не лишенных театральности, страданий больного. Но парень так кричал и умолял сделать ему укол, что медсестра соглашалась. После введенной дозы он успокаивался. Решив отложить операцию на пару месяцев, Гарика выписали. На него надели специальный корсет, позволяющий двигаться и не быть постоянно прикованным к инвалидному креслу.

– Неужели вы не видели, что после выхода из госпиталя с сыном происходило что-то неладное? – спрашиваю у Татьяны.

– Представьте себе, нет. Когда я утром уходила на работу, он еще спал, а вечером, когда возвращалась, – обычно встречал меня со словами «Мамуля, привет», целовал. Мы ели, разговаривали. Я ему верила, ведь Гарик хитрым никогда не был.

Первое подозрение в материнское сердце закралось накануне операции, когда Гарик должен был сдать анализ крови. Он сбежал из лаборатории. На вопрос матери почему, сын ответил: «Я передумал делать операцию. Срастется и так».Затем из ее карманов и кошелька начали пропадать деньги. «Мама, ты, наверное, забыла, что их потратила»,– с повышенной горячностью уверял сын. Потом в квартире появился стойкий запах рвоты и хлорки. Сколько мать ни спрашивала, почему дома такая вонь, и куда пропадает хлорокс для стирки, Гарик уклончиво отвечал: «Стирал джинсы», или «Вырвало, наверное, чем-то отравился». Кстати, ел он все меньше. Если когда-то холодильник опустошался в мгновение и от сына поступали постоянные заказы: «Мамуля, приготовь баклажаны с уксусом и орехами. Ма, хочу люля-кебаб!», то теперь к еде он почти не притрагивался и худел на глазах!

Мать продолжала работать с утра до вечера санитаркой в госпитале, брала подработки, выходила по праздникам, понимая, что теперь вся надежда только на нее. С ее единственным сыном, ради которого она уехала из Грузии в США, случилось такое горе! Но раз жизнь с ним так жестоко обошлась, он не должен ощущать себя ни в чем обделенным – и мама купила ему дорогую одежду, компьютер, электронику. Да что мелочиться?! – сняла в банке скопленные деньги – и получай новую «Мазду»!

Все раскрыл телефонный звонок из госпиталя. Татьяна сняла трубку, и чей-то голос ей сообщил, что у Гарика «плохой результат». Слабо владея английским, Татьяна не смогла точно разобраться, о чем шла речь, но поняла, что с сыном нужно серьезно поговорить. Спокойствие далось ей с трудом:

– Если у тебя СПИД – признайся. Мы ведь живем вдвоем в одной квартире, и мне придется быть более осторожной.

– Нет, мама, я – джанки.

– Кто? – не поняла Татьяна.

– Джанки! Наркоман!

И сын рассказал, что после выписки из госпиталя у него порою начинались боли в позвоночнике, но он уже не хотел их терпеть, потому что, оказывается, от физических страданий существует прекрасное средство – морфий или другие наркотики. И когда он принимал купленный героин, боль как рукой снимало. А потом он стал покупать наркотики уже для того, чтобы поймать кайф.

Теперь многое ей стало понятно: и пропадавшие из карманов деньги, и запах рвоты – по утрам у него начинались «ломки» и рвало; чтобы перебить этот запах, он все заливал хлоркой.

Но он был таким хорошим, ее мальчик:

– Я пойду лечиться! Завтра же!

Татьяна проревела всю ночь, но утешало одно: завтра утром они пойдут в госпиталь, Гарик пройдет курс детоксификации, вылечится, потом ему сделают операцию, и жизнь образуется. Она имела крайне туманное представление о том, что такое наркотики, и ощущения катастрофы у нее еще не было.

Знала ли тогда Татьяна, что тот госпиталь станет не последним, а только первым кругом ада, через который предстояло пройти ей и ее сыну.

           ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ