Босиком до неба

Преданная Земфира уложила господина на ложе, и Мурад ощутил приятную мягкость уютной постели.

– Всем отрубили головы, кто причастен к заговору, – говорила Земфира, – стража, испугавшись твоей немилости, привела приговор сразу к исполнению, а эту змеюку разрубили на куски и бросили собакам, её голову, насаженную на копьё, выставили на всеобщее обозрение на площади.

Мурад лежал, слушая Земфиру, которая обвивала его своим стройным телом, нежно шепча на ухо ему:

– Покажешь им теперь, как желать дурное в отношении своего господина, всех будешь держать в страхе больше прежнего.

Тело Зефиры призывно изгибалось, и Мурад прижал её к себе.

Приглушённый свет горящих светильников наполнял тёплым освещением пространство сводов комнаты. Мурад смотрел в глаза Земфиры, они были наполнены зелёным светом, идущим из неё.

***

Утром Светлана вся светилась, и улыбка томная не сходила с её лица.

– Ты что такая счастливая? – спросил Мурад.

– Ты всю ночь необузданной своей страстью меня донимал. Будто и не было вовсе в тебе никогда слабости. Ты ведь столько пережил, а после вчерашнего я тебя не узнаю.

Светлана принесла завтрак и стала поглаживать руку Мурада.

– Пальцы ухоженные, а я не помню, чтобы тебе стригла ногти. Совсем вскружил мне голову, что забываю многое.

– Ладно, займись лучше своими делами, а не чеши языком, нам многое надо обсудить. Тебе мне рассказывать придётся всё, что спрошу.

Удивительную силу власти почувствовала девушка, исходящую от Мурада.

– Такой ты мне больше нравишься, – покорно проговорила она.

Мурад знал, что надо делать и как следует поступать. Все решения приходили спонтанно, он точно знал, что нужно сделать. К вечеру после общения с Глебом Прокоповичем он разрабатывал план своего удаления из этой ненавистной атмосферы палаты.

– Нужно получить ответы на многие вопросы, – решительно подумал он.

Прилив сил и волевая одержимость – новые стимулы, которые подталкивали его к действиям.

– Лучше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал…., – раздавались слова песни из кассетного магнитофона.

– Вот в горы и поеду, тянет неудержимо в родные края, – с сарказмом подумал новый Мурад. – Где раздобыть денег на дорогу и найти документы? – основные вопросы, на которые не было ответов у него.

Светлана, заметив перемены в его поведении, стала испытывать страх от воздействия, которое он оказывал на неё.

– Мне нужно убираться отсюда немедленно, ты поняла, что я говорю?

Она как мышонок при виде удава хлопала своими ресницами и покорно отвечала на все его вопросы.

– Мне придётся сообщить Глебу Прокоповичу, иначе меня уволят, – говорила она.

– Скажешь, что я сам ушёл и ничего тебе не стал объяснять по этому поводу.

– Хорошо, но как же ты пойдёшь без одежды и денег?

– Ты мне принесёшь, и не вздумай рассуждать, тебе не дано думать за мужчину.

Света была рада за него, что всё обошлось, но сейчас она видела человека одержимого и боялась перечить ему. На складе она сказала, что пациента срочно выписывают и ей необходимо получить вещи, в которые он был одет до поступления. Кладовщица, женщина с военным прошлым строго сказала:

– Тебе тут не проходной двор, выдам только после распоряжения Глеба Прокоповича. Он мне строго запретил говорить об этом пациенте, а тем более выдавать вещи без его ведома. Вся клиника знает, что он лично заботиться о своём дальнем родственнике.

Светлана быстро соображала. Она вспомнила взгляд Мурада, когда он говорил:

– Попробуй сделать не так, как я тебе говорю, и пожалеешь, что родилась на белый свет.

Взгляд его был с хищным блеском. Она логично стала объяснять пожилой кладовщице, что у них любовь с этим молодым человеком, и они хотят побыть последний день вместе в её общежитии. Говорила она искренне, сама не понимая, откуда в ней нашлись такие аргументы. Любви у них не было никакой. Была страсть, которая связала их на это время, и её жалость к нему, потому что он был как ребёнок, когда нуждался в уходе.

– Любовь? Это всё меняет. Даже на фронте бывало кругом смерть ходит, а люди могли испытывать чувства и любить. Был и у меня роман с одним капитаном из взвода снабжения, – и она ушла в воспоминания своей молодости.

Светлана слушала её чувственный рассказ в течение часа. Смена закончилась, в клинике оставались только дежурный врач и несколько медсестёр. Кладовщица была одинокой, и по всему было видно, что повод пообщаться для неё имеет большое значение. Света с большими усилиями слушала её любовный роман о военном времени, изображая заинтересованность. Странно было то, что ещё несколько дней тому назад она думала только о своей карьере и заботе о Мураде. Сейчас она была убеждена, что лучше поскорее расстаться с этим подопечным, который оказался совсем не простым человеком.

– Как объяснить его уход? – она решила, что это проблемы не её, и пусть будет так, как он того сам пожелал.

– Вот милочка, такая удивительная история моей единственной любви, которая пришлась на время войны с фашистами.

Светлана улыбнулась ей и стала ждать, что будет дальше.