Борщевик шагает по стране

– Прорыв периметра –спокойно заметил человек в белом костюме – думаю не судьба мне оставаться с вами и наблюдать этот удивительный экспериментальный перформанс. Нарушители итак прошли достаточно далеко.

– Но кто?

– Узнаю обязательно расскажу – человек в белом костюме подошел к двери и жестом приказал солдатам оставаться комнате – постарайтесь тут ничего не испортить пока меня нет.

Он посмотрел на Сосновского и прикованного к кровати Мозалева. На мгновение ему показалось что тот пошевелил рукой, словно пробуя ремень на прочность. Но. Как говориться, показалось. А потому подождав минуту, человек в белом костюме, нажал на кнопку и вышел в дверной проем.

Сосновский оглядел присутствующих. Исходя из опыта, он понимал, что сейчас главное занять коллектив чем—то полезным, а потому решил продолжить эксперимент, развернувшись к прикованному Мозалеву. Только вот, здесь его ожидало неожиданное открытие, изувечив левую руку, измученный ученный, смог её освободить. ***

– Господи Иисусе, до подойдите вы к нему уже – рычал на медсестру Сосновский, когда она, держа иглу наперевес, нерешительно встала напротив ученого – просто возьмите образец. Неужели это так сложно.

– Но он смотрит – сказал она, вглядываясь в позеленевшее лицо ученого —рука.

– И что рука?

– Она свободна.

– Так обойдите его со спины и возьмите там, вы же профессионал.

– Михаил Вадимович, но у него рука свободна – сказала она, беспомощно посмотрев на стоявших у дверей солдат – её нужно просто прикрепить обратно.

– Просто, возьмите его образец – терпеливо повторил Сосновский – это же так просто. Надо лишь подойти и воткнуть эту чертову иглу в его спину. Он же под сывороткой, то есть вне концентрации.

– А, по—моему, он даже более чем сконцентрирован – не согласился с ним солдат, указал смотрящий прям на них взгляд – по—моему выцеливает.

– Да замолчите вы – закричал на них Сосновский и снова посмотрел на медсестру – Лидия Павловна, подойдите к пациенту и возьмите у него кровь. Либо вам придется писать объяснительную.

Медсестра, прижала шприц к груди и жалобно посмотрела на Сосновского. Но тот сделал вид полной решимости и даже немного выпятил грудь, дабы у последней не оказалось никаких сомнений в его приказе.

Лидия Павловна повернулась к Мозалеву. Его глаза, приобрётшие зеленоватый цвет, также повернулись к ней. Она сделал шаг, и неуверенно начала приближаться. Мозалев не отрывал от неё взгляда.

– Смелее Лидия Павловна, смелее – подбадривал её Сосновский – чем быстрее возьмете кровь, тем быстрее, закончим этот эксперимент.

– Да, да. Конечно – сказала Лидия Павловна – извините, пожалуйста. Я просто взять кровь.

Мозалев не двигался и сводил с неё взгляда. Казалось, он даже не дышит. Медсестра сделала ещё пару шагов. Сосновский заметил, что она дрожала. Он постучал ногой по полу. Ему просто не терпелось получить образец.

– Извините я – но не успела она договорить фразу, как неимоверно резким движением руки Мозалев схватил её за горло свободной рукой и что есть силы шваркнул об стенку, оставив на ней кровавое, с остатками, черепа, пятно.

– Не стрелять – только и успел крикнуть Сосновский, вытянув руки – не стрелять, всё под контролем, не вздумайте стрелять.

С этими словами он встал между солдатами и ученым, внимательно вглядываясь в его всё такие же спокойные глаза – это ведь не вы, Евгений Петрович, это кажется, более совершенное, иное, существо.***

Мозалев внимательно следил за Сосновским. Тот отвечал тем же, словно пытаясь мысленно взять тот необходимый образец его крови, из—за которого погибла медсестра. Сосновский поднял руку и чуть приблизился к позеленевшему ученому.

– Это ведь ты, борщевик? Ты ведь? – спросил он, вглядываясь в лицо Мозалева –признайся, ты просто не умеешь пока пользоваться языком, но хоть что—то ты выразить можешь?

– Воды… – слабо произнес позеленевший Евгений Петрович – мне нужно воды.

– О, контакт – хлопнул в ладоши Сосновский и буквально запрыгал на месте. А ну быстро несите ему воды.

Он повернулся к солдатам, но те всё еще нерешительно стояли на месте.

– Вы что не слышали меня? Ему нужна вода – повторил Сосновский, разводя руками – а, да бог с вами.

Он подошёл к небольшой раковине и набрал в колбу воды. Затем решительно, пусть и с опаской вытянул её вперед и начал приближаться к Мозалеву – вот, прошу. Мой нескромный дар.

Подождав пока Мозалев возьмёт колбу, Сосновский затем краем глаза отметил всё еще, показываемый на экране борщевик. Борщевик был недвижим, замерев с вытянутыми в их сторону листочками. Сосновский в умилении улыбнулся. – Невероятно. Мы, наконец, встретились, это уму непостижимо. А ведь я знал, знал, что это случиться. Ваши клетки, они ведь невероятно мобильны, и телепатия, ой, это даже не Нобель, это три, а то и четыре Нобеля.

– Там, откуда я родом, это не имеет значения – прошептал Мозалев – освободите меня.

Сосновский ехидно улыбнулся и посмотрел на правую руку, если борщевик решит вдруг вытаскивать ее, как и левую, то без серьезных повреждений тут никак не обойтись. Тем более что код лишь у него.