Борщевик шагает по стране

– Смешно говорите. Значит, пытать и мучить несчастных азиатов это по—вашему тоже смешно?

– Нет, конечно – вмиг посерьезнел майор – но, как говориться это работа начата не нами. А советами и сами понимаете, если сейчас остановиться, то окажется что все вложения и все полученные результаты, были зазря.

– Результаты? Это замученные до зеленого цвета несчастные китайцы?

– Азиаты. Там несколько национальностей. А вообще мы их по номерам обычно называем, как говориться нет фамилий, нет родственников. – Господи Иисусе – Вьюнов снова коснулся лба – но хоть чего вы добились? Хоть что—то я могу услышать? Чтобы хоть как—то может обосновать эту дикую растрату казенных средств.

– Вообще, конечно да. У меня пришел самый последний отчет по Мозалеву, это случайно попавший в разработку ученый.

– Мозалев? Это вроде не китайская фамилия.

– Да. Это наш русский ученый.

– Русский? – Вьюнов замер и потом несколько секунд переваривал информацию – и что с ним?

– В общем, после введения сыроворотки, он не умер как все остальные, а пережил целых два этапа химических процедур, а потом – тут майор сделал паузу – услышал голоса и почти добрался до первоначального гибрида борщевика, после чего был схвачен и снова помещен под наблюдение. И между прочим, он сумел избить троих охранников, причем невооруженный.

– То есть, сбежавший из—под вашего наблюдения, измученный русский ученый, смог добраться до вашего этого борщевика? Это и есть ваш результат?

– Он еще слышал голоса и без плана, почти добрался до главного экспериментального зала.

Вьюнов не отрываясь смотрел майора. Взгляд его был не то что тяжёлым, скорее изучающим, а еще можно сказать тревожным. Несколько секунд, они смотрели друг на друга не отрываясь, пока наконец генерал не опустил глаза в папку, где на раскрытой перед ним бумаге, красовались зеленоватые тела, измученный азиатов. Генерал задумчиво перевернул страницу, видимо пытаясь скрыть, незатейливые, но неприятные фотоснимки. Впрочем, лучше от этого не стало, так как после них, пошла карта, с отмеченными вспышками Борщевика Сосновского, разнесённого по Союзу ветром. После чего он снова поднял глаза на майора.

– Скажите, а вы действительно считаете, что борщевик изменили инопланетяне?

Сосновский

Наблюдая за лежавшим на кровати Мозалевым, Сосновский покачал головой. В синяках и кровоподтеках, Евгений Петрович выглядел очень уж печально, с трудом разглядывая гостей. Сосновский повернул голову в сторону стоявшего рядом офицера.

– И надо было его так бить? Что теперь с таким делать?– он снова повернулся к Мозалеву – боже, мой, кругом идиоты.

– Была угроза безопасности, сами понимаете – ответил ему офицер.

– Ой, да какое там – Сосновский махнул рукой – как вы не понимаете, впрочем, что я это с вами обсуждаю. Свободны. Мне нужно побыть с ним наедине.

– Таких распоряжений не было.

– Вам нужно конкретное распоряжение? – Сосновский повернулся к военному – я могу вам устроить гауптвахту, а то и что—то потяжелее. Вы меня знаете.

– Я могу постоять за дверью.

– Идеальное решение – сказал Сосновский, отвернувшись от солдата – поскорей бы, исполнилось.

– Я скажу генералу, что это ваша инициатива.

– Идите уже. Лейтенант – сказал Сосновский и сел на стул рядом с кроватью —как вы Евгений Петрович?

– Хреново.

– Понимаю, мои люди перестарались, но и вы молодцы. Так лихо обработали охрану, перепугали тут всех.

– Простите.

– Да какое там, я же знаю, что вами двигало. Этот голос, это ведь он вам дорогу казал?

– Да. Вроде так. Я же объяснял уже это.

– Это как в полубреду было. Теперь то вы в форме – улыбнулся сосновский и оправил простынь – теперь у нас с вами совсем другой разговор получается, а то всё, «умрете, умрете, выпустите господи на волю, он станет главным». Столько всего наговорили, неделю разбирать надо.

– Что со мной будет? – тяжело спросил Мозалев – попытавшись поднять голову.

– Лежите, лежите. Сейчас вам лучше не шевелиться. Ваше состояние, оно и до этого было нестабильным, а сейчас.

– В смысле?

– Да, в вас же ввели борщевичную сыворотку, а потом после побега успокоительные с транквилизаторами вкололи, так что там такой бульон – Сосновский поводил руками— знаете, как пауки в жертву растворитель впрыскивают, так вот и вы сейчас.

– Это типа смешно, что ли?

– Немного – пропустил легкую улыбку Сосновский и тут же сконфузился – хотя наверно да, вам наверно не смешно.

– Можно, я напишу письмо родственникам?

– Ну…Евгений Петрович – потянул ботаник – всё не так уж плохо, это я просто утрирую про бульон, вы в целом еще поживете. Мы еще вас на третью стадию запустить хотим, ведь эти голоса, это по факту больше плюс чем минус. Ведь голоса то вы хоть и слышите, но умирать то не умираете.Это как пошаговая лучевая терапия, сначала страшно, а потом интересно.

– Я все же настаиваю на письмах.