Борщевик шагает по стране

– Петрович и театр. А что, звучит – рассмеялся майор и похлопал коллегу по плечу – Раз женщина просит, надо выполнять. Я тоже не хочу особо тянуть со всем этим.

Он пожал Петровичу руку.

Удивительный конечно был человек, во—первых, усатый, во—вторых в пальто, а в-третьих заядлый подкаблучник, то и дело, мучавшийся от походов в театры и картинные галереи.

Вышкин сел в машину и набрал адрес, ехать до Лиха было не больше получаса, а значит, возможность выспаться у него еще сохранялась.***Смерть – это всегда неприятно, особенно когда она в твою смену и тебе приходиться разгребать все её последствия – подумал Вышкин, когда смотрел как упаковывают тело, Лиха.

Еще дождь. Он всегда идет не вовремя. Вернее, ты так думаешь, когда какой—нибудь плохиш, подкидывает несколько неприятных часов работы. Вышкин, задумчиво посмотрел сторону толпившихся прохожих. И как им только охота стоять под проливным дождем ради нескольких кадров сбитого человека.

– Расходимся –крикнул полицейский махая руками – дайте проехать.

Вышкин вытащил сигарету, покрутил её и убрал в карман. Нет. На сегодня точно всё, он просто не может позволить еще раз закурить, иначе это снова войдет в привычку. А ведь по факту и причины для этого нет.

Кто он такой вообще, этот Виктор Павлович? Так, вышедших из ума журналист, который думал, что нашел что—то серьезное, из—за этого потерял и работу, и жизнь. Точнее работу точно, а вот жизнь. По идее это несчастный случай, если бы виновники не скрылись.

Вышкин, почувствовал, как начал крутить сигарету в кармане. Нет. Поискать убийц конечно можно, они наверняка засветились на одной из камер прежде чем сбить несчастного. Тем временем тело Лихо подняли и положили в труповозку.

Вышкин проследил за погрузкой. Кажется, версия, с бытовым убийством Мозалева с целью грабежа в Гадюкино, теперь дополнялась несчастным автомобильным случаем с журналистом, который также вел это дело.

Он всё—таки прикурил сигарету. Что ему теперь оставалось? Расследовать смерть Лиха? Найти этих ребят? Можно конечно. Только вот, надо ли. Ведь он сумел спустить на деревенского участкового расследование смерти Мозалева, так почему тут не понадеяться на местных ментов.Вышкин поднял голову и посмотрел наверх. Камер вроде не было, хотя немного вдалеке, едва, едва заметная, одна всё же висела словно пытаясь скрыться. От его пытливых глаз. Он ещё раз затянулся и выкинул сигарету. Что ж. Может это его судьба? Пытаться доводить подобное до конца?

Вышкин встал под камерой и внимательно на неё подсмотрел. Старая, поношенная, даже вроде треснутая, на первый взгляд она совсем не работала, но потом. Словно поймав на себе столь устойчивое внимание, она странным образом сверкнула, словно подмигнув, незадачливому детективу.

Моисеев

03.02.1977

Деревня. Гадюкино.

Когда они проехали первый блокпост, Николай Алексеевич понял, что Вавилов не шутил, когда говорил о серьезности строящегося проекта. Четверо автоматчиков, система двойных пропусков. Даже будучи плохо знакомым с армейским бытом, Моисеев сразу понял, что тут, охрана устроена по высшему разряду.

Наконец они проехали очередные ворота и оказались между небольшим достраивающимся двухэтажным строением и уходившей вдаль взлётной полосой. Вавилов тихо хрюкнул и вздрогнув раскрыл глаза.

– А? Все? Приехали? – он положил ладонь на лоб – что—то в сон положило. Давно. Так крепко не спал.

– Да, храпел ты знатно.

– Я храпел? – Алексей Алексеевич виновато, посмотрел на коллегу – смотри как снег расчистили хорошо. Сразу видно, солдатская работа.

– А где база то? – спросил Моисеев оглядываясь – ты же говорил они базу строят.

– Сейчас увидишь всё. Генерал на месте?

– Да. Сейчас выйдет – заметил водитель, отстегиваясь – сказал, что лично вас встречать будет.

– Да это наверно и необязательно – прокомментировал Вавилов, однако по нему было понятно, как это ему льстило – но, если, надо, значит надо. Двигайся Коль, на выход пора.

Моисеев открыл двери и вышел наружу. На улице было примерно под ноль и это, несмотря на то, что за очищенной территорией было полно снега. Он посмотрел по сторонам, лишь к взлетной полосе и к недостроенному дому, вели очищенные дороги.

– Хорошо здесь да? – выдохнул горчим дыханием Вавилов, потягиваясь – эх, свежатина. Кажется, вот-вот и полетишь.

– В прямом и переносном? – улыбнулся Моисеев.– Эээ нет, с вертолетами пока непросто, но думаем скоро запустим и их –неожиданно раздался, четкий, незнакомый голос.

Моисеев резко развернулся и увидел, среднего роста мужчину, с седеющей как прической не только прической, так и усами, аккуратно пристроившимися под чеканным греческим барельефом, носа.

– Чепкасов Антон Михайлович – представился мужчина и протянул руку —а вы Николай Алексеевич Моисеев. Правильно я понимаю.

– Да – ответил Николай и тут ощутил крепчайшее рукопожатие – все верно.

– Добрались хорошо? А то у нас тут метель вовсю.

– Все хорошо, дороги чище некуда, а вы и есть тот самый генерал?