Борисов-Мусатов

Кстати, тут можно и припомнить, из-за какой былой великой печали оказался дом так переполнен детьми, отчего росли тут еще и Женя-Геничка с сестрой Оленькой и прославленный потом брат их Леля. Через месяц после рождения Вити Мусатова горько оплакала Дуняша смерть в Одессе от чахотки матери этих детей — своей былой благодетельницы Марии Федоровны. А еще через восемь месяцев скоропостижно скончался и отец их — сенатор Александр Шахматов!.. Пришлось мусатовскому «хозяину» Владимиру Трирогову с братом покойного Алексеем Алексеевичем срочно выехать за тремя маленькими сиротами. Повезли их по весне в старую родовую Губаревку. И когда вспомнит страшную эту для детской души катастрофу Женя — Е. А. Масальская-Сурина, автор книги о брате «Легендарный мальчик», первым делом упомянет она некоего Эльпидифора, переносящего сирот прямо из возка — через шумные мартовские ручьи, под лай собак и высвист скворцов — в решетчатые белые ворота губаревской усадьбы, в какую-то новую, щемяще-другую жизнь.

Неисповедимо скрестились тогда истоки судеб двух известных современников. Вряд ли семилетний Леля, а потом — академик А. А. Шахматов, гениальный филолог-лингвист и знаток древнерусского летописания — узнает, что носил его на руках отец художника В. Э. Борисова-Мусатова. Не узнает многого и Виктор Мусатов. Хотя бы того, что часто играл в раннем детстве под теми окнами в глухой Губаревке, где в тайнике хранился бесценный клад: подлинные письма Пушкина, Рылеева, Бестужева… Выкраденные во время следствия над декабристами чиновником А. А. Ивановским, купленные в Смоленске на рынке мужем Дуняшиной хозяйки, так трагически стремительно ушедшим за женой А. А. Шахматовым, они неожиданно всплывут через полвека (о находке расскажет Масальская-Сурина брату-академику), а потом опять таинственно исчезнут и не будут найдены доселе… И если вообразить, что встретились такие разные люди: художник Борисов-Мусатов и старший его шестью годами ученый академик Шахматов — то вместо пароля достаточно было бы им одного заветного слова: «Губаревка»!

Впрочем, как ни суди, ни спорь, что иные земные встречи и пересечения далеко не случайны, но должен был, хоть и годы спустя, истечь срок проживания Мусатовых при детях-внуках былых господ. Озабоченным Трироговым не до растущего около них еще одного, больного светловолосого малыша. Оттого-то нет в их переписке, вплотную забитой собственной суетой, какой-либо весточки из детства Дуняшиного сына. Не входило уже оно, ввиду значительной самостоятельности Эльпидифора, в анналы «шахматовских преданий»…

Правда, будет еще одно, на этот раз бесспорное обстоятельство, связанное с теми же стенами: когда Виктору сровнялось пять лет, родилась здесь у Мусатовых дочь, названная Агриппиной.

Далее смена картины. Прощай, старый шахматовский адрес, так прочно и так тонко, словно маминым белым кружевом, вплетенный в судьбу, что почти незаметен был он до сих пор взору биографа… И вот уже выводится пером другой адрес, оставшийся в любом жизнеописании Виктора Мусатова. Адрес его творческой судьбы, увы, почти на весь земной его век. Он краток: «Саратов. Плац-парад. Собственный дом». Вот так, наконец-то: собственный, мусатовский, купленный, как иногда пишут, Эльпидифором одноэтажный домик. Но кружево — так кружево, и еще некоторое время разглядывая его на просвет, хотя бы сквозящим намеком будем мы видеть, как один его узор перерастает в другой. Родившаяся уже на Плац-параде младшая сестра Виктора и Агриппины — Елена спустя полвека припомнит: «По рассказам матери, все место, где находился наш дом, было подарено отцу генералом Шахматовым за его безупречную службу…» Но при чем тут старик генерал, скончавшийся за десять лет до того? Не больной ведь черной мизантропией, одиноко угасший в эти годы «младший» генерал Григорий Шахматов расстарался благодетельствовать Эльпидифору? Да и зачем было сидеть в чужом доме на Аничковской, будучи самому домовладельцем?.. Конечно, опять была тут добрая воля Трироговых, до конца исполнивших заветы родителя, особенно после несчастья с мальчиком, вызвавшего жалость, обострившего старое чувство семейной благодарности. И новый адрес мусатовский по соседству со старым: всего-то спуститься за трироговский сад, пробежать один квартал к параллельной улице Вольской. Свернуть налево. Вот и Плац-парад…