Борис Щербина

20 час. В Галлиполи появились русские рестораны, закусочные, кое-где играет музыка, русские женщины торгуют своим телом из-за куска хлеба… По приезде в Галлиполи одна из медсестер на мой вопрос, откуда у нее лиры, ответила: “От турка, грека, негра — не все ли равно откуда?! Не умирать же с голоду. Все они одинаковы. Только различаются по весу”. Теперь в городе много лавочек, магазинов, парикмахерских обслуживаются русскими… Юркие греки, строя сладострастные рожи, предлагают: “Карош мадам рюсс”. Дальше идти, кажется, некуда!

Свадьбы, свадьбы без конца — женятся офицеры на сестрах милосердия, спешат жить, а жизнь ушла — и ее не поймаешь.

Я не живу в настоящем — живу прошлым, черпаю в нем силы… Сейчас я тяжело болен тоскою по родине.

4.11. Прочел радостные сведения о том, что продовольственный аппарат в Совдепии не налаживается… Надвигается голод! Голод — это громадное счастье для России, голод желудка заставит население смести ненавистную власть, в этом я убежден и свой взгляд всегда доказываю. Голод вызовет восстание, и затем нагрянем мы и добьем ненавистный большевистский режим.

Чем хуже — тем лучше! Ожидаются заносы, шпалы держатся лишь морозом, транспорт разрушен. Музыкой в душе отдаются эти новости, несмотря на то, что вполне сознаю ужас положения близких, пусть даже так, но зато скорее разрушится коммунизм, который все равно грозит им гибелью.

17.11. Прочел книгу “Я требую суда общества и гласности” ген. Слащева. Много неопровержимых истин, но много и вздорного, пустого. По-моему, не запрещать ее надо, а самому начальству давать всем возможность ознакомиться с нею.

Два года назад 4 февраля (ст. стиля) я прибыл в туманное зимнее утро в Енакиево… Грязь стояла непролазная, еле добрался до штадива, откуда был направлен в 1-й офицерский полк генерала Маркова. Фронт меня несказанно удивил — так все просто: ухает артиллерия, базар торгует, как всегда, на площади перед Петровским заводом болтаются на виселице “очередные” большевики.

Сдал на почте письмо-открытку и наконец нашел штаб полка… Я получил освобождение на трое суток. Отдыхал с дороги, писал письма среди веселого смеха молодежи, играл с маленькой дочерью хозяйки.

20.11. Павел рассказывает сейчас, сидя у печки, о своих взглядах на вещи:

“Сначала трудно было зарезать куренка, поросенка, а теперь и человека убиваю все одно что муху… Надо только подальше становиться, чтоб мозгами не обрызгало, а то голова так и разлетается, как черепок”. Глаза косят, и хищный блеск загорается в них. “Коммунистов много знал в Курске, как займем, надо будет всех пустить в расход”, — апатично продолжал он свои мысли вслух.

5. III. Сегодня после бани, сидя у печи и греясь, вспоминали великий день в истории нашей родины, великой России, — день освобождения крестьян от крепостной зависимости. А у нас этого даже никто не вспомнил.

Если не будут быстро и решительно приняты меры для переброски нас на какой-либо участок польского или иного фронта против красных, весной армию не удержать…

Все дни работаю над историей полка — подлость и предательство прошлых дней проходят перед глазами; все залито кровью молодежи, интеллигенции, офицерства — “и все они умерли, умерли…”.

24. IX. Пришел на память поручик Семененко с его списком казненных и описанием их последних минут перед казнью. Страшны странички “синодиков” этого садиста — патриота своих тысячи десятин земли. Его родина — деньги, каждый покусившийся на них — враг отечества и подлежит смерти. Сегодня он вызван в штакор “друзьями”. Ужасны люди, имеющие там друзей. Эти друзья — “уши и глаза”, основа строя и благоденствия вождей, их недаром командируют в Прагу как “студентов”, все насыщено ими, всюду рыщут они в поисках врагов и измены… “существующему порядку в условиях войны”.

26. IX. Пришел полковник Сагайдачный, принес приказ по полку… И вдруг у читавшего его вслух перехватило, сдавило горло — новая казнь, новый кошмар… Расстрелян поручик корниловского артиллерийского дивизиона Успенский Василий — за попытки распыления армии, вхождение в сговор с представителями иностранной державы и выдачу им сведений о численности и вооружении корпуса, сообщение фамилий лиц органа политической борьбы… Смертная казнь через расстрел приведена в исполнение по приговору военно-полевого суда. Мотивировка: “Во время гражданской войны с большевиками, а потому и на основании…”

Ложь, насилие, безмерные преступления — вот атмосфера, в которой живут несколько тысяч русских граждан-добровольцев, патриотов. Сердце готово разорваться от боли.