Борис Годунов. Трагедия о добром царе

Оставалось добиться соборного утверждения решения об учреждении патриаршества в Москве. И такие грамоты с подписями вселенских патриархов вскоре были получены [304]. Новая эпоха русской церкви началась. Москва унаследовала славу Третьего Рима, и это было связано с именем Бориса Годунова.

Глава 3 Новый «Донской»

1 сентября 1591 года начинался 7100-й год от Сотворения мира. Незадолго до того в Угличе погиб царевич Дмитрий. Что изменилось для Бориса Годунова, а что изменил он сам? Кажущиеся вполне закономерными вопросы не более чем логическая ловушка для тех, кто убежден в причастности Годунова к угличской драме. А если допустить, что официальная версия о нечаянной смерти царевича Дмитрия справедлива? Как и многие в Московском государстве, Борис Годунов быстро забыл о несчастном мальчике и его родственниках Нагих, сосланных в ссылку и отдаленные монастыри. Незадолго перед этим в семье Годуновых произошло другое событие, гораздо более важное для царского ближнего боярина. Около 1589/90 года у него родился сын и наследник Федор, впоследствии в течение нескольких недель царствовавший после отца. Именно с ним Годунов связывал продолжение своего рода, ему должен был передать в наследство свою власть. Вот только какую? Шла ли речь о первенствующем положении в Боярской думе или Борис Годунов уже подумывал о царском престоле? Но тогда на его пути стояли не только царевич Дмитрий, но и племянница Феодосия, наконец-то появившаяся на свет в семье царя Федора Ивановича и царицы Ирины Годуновой в мае 1592 года. Правда, девочка прожила недолго и умерла уже в январе 1594-го. Враги Годунова готовы приписать его проискам также и раннюю смерть царевны. Но это было бы слишком даже для отъявленного злодея. Справедливо лишь то, что династическая проблема стала в 1590-х годах одной из главных. В итоге именно она открыла Годунову путь к царской власти, но он не успеет сделать так, чтобы сын продолжил его царствование. Начнется Смута, уничтожившая годуновскую династию, и в этом свете все деяния Бориса Годунова предстают тщетными. Однако предугадать трагический финал было невозможно. Напротив, каждый новый шаг Годунова свидетельствовал о его исключительном положении при царе Федоре Ивановиче.

Немецкий поход

Наследники Грозного, как оказалось, только собирали силы и выжидали удобный момент, чтобы пересмотреть итоги неудачной Ливонской войны. Обида за потерю городов на Балтике никуда не исчезла, их не перестали считать своими, но и в новую войну, пока не появилась ясность в действиях главных соперников — Речи Посполитой и Швеции, тоже не ввязывались. Когда на польском престоле оказался сын шведского короля Сигизмунд III и шведы стали теснить русских, был собран «немецкий поход», главной целью которого стал Ругодив, как шведы называли Нарву. Несмотря на то, что на Белом море был основан новый порт, он, конечно, не мог заменить преимущества балтийской торговли, которыми долгое время пользовались в России, владея Нарвой, а также Ямом, Копорьем и Корелой. Для возвращения этих городов 14 декабря 1589 года, в Филипповский пост, и начался зимний царский поход «на непослушника своего на свейского короля на Ягана к городом к Ругодиву и к Иванюгороду, да х Копорье, да к Яме» [305].

Царь Федор Иванович, несмотря на ходившие слухи о его недееспособности, двинулся во главе войска к Ругодиву. Лет десять, со времени потери Полоцка, не было такого, чтобы царь вместе со всей семьей шел на войну. Это говорило о серьезности намерений русских, которые выступили к Ругодиву, как писал летописец, «видя Свитцково короля неправду» [306]. Из Москвы отправились первые лица Боярской думы — князь Федор Иванович Мстиславский, князь Федор Михайлович Трубецкой, Дмитрий Иванович Годунов и, конечно, Борис Годунов. Царица Ирина Федоровна осталась ждать мужа и брата в Великом Новгороде, куда русское войско пришло 4 января 1590 года. Так было и во времена Ливонской войны, когда Иван Грозный ходил походом на «немецкие» города. Но тогда в Новгороде рядом с Ириной Годуновой оставался царевич Федор, теперь же с ней оставили только Дмитрия Ивановича Годунова и членов ее двора [307]. Царскому шурину надо было уже не только демонстрировать политический расчет и дипломатические умения, но и показывать себя ратным воеводой, поскольку он по-прежнему держал все нити управления в своих руках. Отражением особого статуса Годунова в войске стало его назначение первым «дворовым», то есть ближним, воеводой в Государевом полку (вторым дворовым воеводой был боярин Федор Никитич Романов). По обычному же распределению первым воеводой Большого полка, как и положено, был назначен находившийся при войске номинальный глава Думы боярин князь Федор Иванович Мстиславский (вместе с ним воеводское назначение получил Иван Васильевич Годунов).