Владимир Андреевич Старицкий (1533–1569) имел знатное происхождение: внук Великого князя Московского Иоанна III, двоюродный брат Иоанна Грозного, один из последних удельных князей, владелец Старицкого удела. Старицкие по праву первородства всё время являлись угрозой для центральной великокняжеско-царской власти. Все недовольные Иоанном Грозным видели во Владимире Старицком альтернативу авторитарному правлению Иоанна Грозного; вокруг них всегда группировались осколки старой родовой аристократии, мечтавшие о реставрации боярско-родовой вольницы. На Владимира Старицкого и его мать, гордую и непреклонную Ефросинию Старицкую (урождённая княжна Хованская) не раз поступали доносы, где они обвинялись в злоумышлениях против Царя.
Иоанн Грозный не единожды прощал родственников, брал с них покаянные «слова » и клятвы преданности, но проходил время, и опять в кругу Старицких начинали роиться царские недоброжелатели, опять в их среде звучали «непригожие речи ». «Проблема Старицких» много лет занимала и волновала Первого Царя, понимавшего, что без разгрома этого «гнезда злоумышлителей» за дело державного строительства нельзя быть спокойным. Именно князь Владимир и его «злобесивая » матушка^^^ являлись знаменем и надеждой всех врагов, как внутренних, так и внешних. Но их просто так не настигнешь, злоумышления не отроешь; хитрые, «как бестии».
Вывел же «на чистую воду» Старицких именно Малюта Скуратов в 1569 году. В это время он возглавлял уже опричное «сыскное дело», а среди его осведомителей оказался царский повар, некий Молява, признавшийся, что Старицкие дали ему денег и яд, чтобы он отравил Иоанна Грозного. Были найдены и 50 рублей — для того времени для простого человека деньги огромные —- и белый порошок. Царь сам «снимал» показания с повара и убедился в его правоте. Старицких — сына и мать — схватили и казнили. Дети же князя Владимира под царскую кару не попали.
Здесь не место размышлять над старой исторической шарадой: существовало ли в 1569 году подобное намерение у Старицких в действительности, или это всего лишь «постановка» Малюты? Однако трудно усомниться в том, что показания пресловутого Молявы, если даже он и был всего лишь жертвенной «подставной уткой», общей смысловой диспозиции не меняли. Старицкие желали смерти Иоанну Грозному, за что и понесли наказание. Первый Царь отдал все посмертные приличествующие почести брату-врагу; его похоронили в кремлевском Архангельском соборе...
В последние годы Опричнины Григорий Скуратов-Бельский вошёл «в большую силу » как доверенное лицо Иоанна Грозного. Другим же доверенным лицом являлся глава Постельничего приказа Дмитрий Иванович Годунов. Эти два «худородных» дворянина, окруженные миром боярской спеси, должны были стать «соратниками» в своей борьбе за место «под царским солнцем », и они таковыми стали. В самом подобном факте сближения не было ничего не обычного.
При каждом дворе, в окружении любого правителя, вне зависимости от его титулатуры, неизбежно всегда возникали (и возникают) «коалиции», «союзы», «партии», члены которых объединяются для сохранения или упрочения позиций, для получения милостей и преференций со стороны начальника-повелителя. Этот замкнутый мир всегда делился на группировки «одних» и «других», «своих» и «чужих». Причём подобное деление нередко вело к серьёзным противостояниям, к борьбе амбиций и тщеславий, плодило интриги, сплетни, недовольства.
Судьёй же, «высшим арбитром» в таких случаях неизменно выступал повелитель, который извлекал из такого противостояния вполне ощутимые для себя текущие морально-организационные выгоды. Иоанн Грозный мог быть абсолютно уверенным, что такие «холопы», как Малюта и Годунов, никогда не пристанут к вельможам, никогда не станут злоумышлять с родовитыми против него; ведь без его милости они — ничто и никто.
Царь снисходительно относился к тому, что «верные рабы» стремились укрепиться в родовитой среде. Малюта Скуратов и Дмитрий Годунов, что называется, пользовались благоприятным моментом. У Скуратова не было продолжателей рода в мужском колене; у него было три дочери, которым «папенька» подыскал вполне пристойные партии. На старшей дочери женился двоюродный брат Царя князь Михаил Иванович Глинский (ум.1602). Младшая дочь Екатерина вышла замуж за князя Дмитрия Ивановича Шуйского. Средняя же дочь Мария в 1571 году стала женой девятнадцатилетнего Бориса Годунова; род Скуратовых и Годуновых породнился. Но одновременно через Глинского — матерью Иоанна Грозного была Елена Глинская — у них сложились и родственные отношения с «Домом Рюрика».