Борис Годунов

По наблюдению В.О Ключевского, «до нас дошла не подлинная утвержденная грамота 1 августа об избрании царя Бориса с подлинными рукоприкладствами членов-избирателей, а её копия с позднейшими прибавками, переменами в обоих перечнях членов собора и даже с ошибками в воспроизведении имен некоторых рукоприкладчиков. Это мешает точно обозначить некоторые моменты деятельности собора. Так, например, трудно определить, когда составлен был список членов, внесенный в текст грамоты и когда члены прикладывали руки к грамоте.

Указанные неясности в данном случае совершенно несущественны; важно не точное выяснение количества участвующих, а характер самого представительства, но главное — соборное определение, принятое единодушно. Русский историк и теоретик монархии Н. И. Черняев (1853–1910) подробно обрисовал дух соборного волеизъявления: «Из соборной грамоты 1598 года видно, что мнимо избирательный собор был весьма невысокого мнения о своём авторитете и старался исключительно о том, чтобы постигнуть волю Божию. Наши предки твёрдо верили, что Цари поставляются Богом. А гласу народа (а не гласу собора) придавали значение лишь отголоска, проявления гласа Божия. ...Единомыслие всенародного множества, с точки зрения XVI века, не могло быть делом рук человеческих, а могло быть только делом Божественного промысла. Его-то указаний и жаждали в 1598 году люди Московского государства. Поэтому они не допускали избирательных соборов в том смысле, в каком теперь говорится о тех или других избирательных собраниях.

На Соборе были представлены практически все основные группы населения: более ста человек из лиц духовного звания, не менее двух десятков бояр, около двухсот придворных чинов, горожан и московских дворян до ста пятидесяти человек, и «тяглых людей», но не крестьян — несколько десятков. Это был весьма представительный форум «Земли Русской», самый представительный из всех, имевших место ранее.

17 февраля 1598 года Собор «единомысленно» решил: Царём всея Руси должен стать Борис Годунов. Очень важный процедурный момент: никакой «дискуссии», «прений» на Соборе не возникало. Патриарх огласил своё слово, назвал самым достойным претендентом Бориса Годунова, а остальные чуть ли не хором подхватили: «И наш совет и желание то же».

Конечно, были какие-то неясные слухи о «недостойности» претендента на престол. Кланы Романовых и Шуйских вряд ли готовы были принять безоговорочно подобный выбор. Романовы потому, что имели кровнородственную связь с «Домом Рюрика», были «в первой чести», а Шуйские в силу своего родового тщеславия и старых «обид» на Годунова. Как признавал позже «Новый летописец», «князья Шуйские одни не хотели (избирать) его на Царство; познав его, что быть от него людям и себе гонению; они же потом от него многие беды и скорби и утеснения приняли»^^^. Какие «беды и скорби» испытали Шуйские при Царе Борисе Годунове, так навсегда и осталось тайной.

Имелся только один случай опалы, связанный с боярином Иваном Петровичем Шуйскими — личным врагом Бориса Годунова. В 1588 году за соучастие в антицарском заговоре («брачное дело») он был арестован, сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, там пострижен и умер в 1588 году при невыясненных обстоятельствах в своей келье от «угара».

В то же время братья — Василий (1552–1610) и Дмитрий (1560–1612) Шуйские — находились в «большой чести» и, можно сказать, благоденствовали при Фёдоре Иоанновиче и при Борисе Годунове. Подвергшись в 1586–1587 годы кратковременной опале, они при поддержке Бориса Годунова быстро восставили свои статусные позиции в высшем эшелоне власти.

Старший Василий, боярин с 1584 года, в 1591 году вёл следствие по делу Царевича Дмитрия; в том же году введён в Боярскую Думу. После этого был воеводой новгородским. Первый воевода полка правой руки в армии Мстиславского в Крымском походе к Серпухову в 1598 году.

Дмитрий Иванович Шуйский, боярин с 1586 года, в 1591 году введён в Боярскую Думу, в 1591 году в Большом полку против крымских татар у Коломенского при Фёдоре Ивановиче Мстиславском и Борисе Годунове. «Первый воевода» передового полка против крымцев в Серпухове в 1598 году. Воевода Большого полка против Лжедмитрия в 1604 году.

Однако выступить против общего настроения и в Москве, и в государстве родовые боярские кланы не посмели, но при этом от закулисной деятельности не отказались. Патриарх Иов потом с грустью признавал, что он после смерти Фёдора Иоанновича и вступления на престол Бориса Годунова испытал «озлобление и клеветы, укоризны, рыдания и слёзы» от людей, тайно противодействовавших ему в желании видеть Царём Годунова^^^.

Слухи слухами, но подавляющее большинство видело многолетнюю государственную деятельность Бориса Годунова, которая несомненно была «благоутешной». В своё время в литературе была распространена точка зрения, что состав участников Собора был «подтасован» Борисом Годуновым. Однако подробный анализ состава соборян, приведённый известными историками В. О. Ключевским и С. Ф. Платоновым, развеял подобные предубеждения.