Борей

Не прошло и получаса, как взрывчатка была установлена. Работали все. Борей раскроил молотом лед в нескольких местах, Ньял движением своих психосил заставил осколки покинуть свои привычные места и упасть кучей невдалеке, а на плечи Радея, Олега и Игоря легла основная работа: заложить взрывчатку и засыпать ее льдом, с чем парни справились на отлично. Решено было взрывать червя тремя зарядами. Они были установлены так, чтоб одновременно подорвать голову, хвост и середину твари. Даже если того не убьет взрывом, то накроет сверху льдом. Сами парни расположились в своем туннеле. Выбраться на поверхность и оттуда добить чудовище было безопасней, но если случится оплошность, они могут попросту не успеть. В жизни бывает всякое, и нужно учесть как можно больше вариантов, чтоб на победу шансов было больше. Все, что могли, люди сделали, и им оставалось только ждать.

Ждать. Как это тягостно. Правда написана в книгах первых колонистов: ожидание смерти куда как хуже самой смерти. Парни уже настроились на бой и внутренне дрожали, как рысаки перед стартом. Хороший конь всегда дрожит перед стартом, но только сорвется с места, как тут же успокаивается. Так сейчас примерно чувствовала себя команда Борея. Четверо завидовали дежурящему за монитором коллеге: у того хоть какое-никакое, а занятие было. А тут сиди и жди у моря погоды, но в постоянно собранном и готовом к бою состоянии. Конечно, можно было расслабиться, ведь датчики покажут приближение за десять минут до точки взрывов, но рисковать никто не хотел. Любая оплошность могла привести к провалу операции, а возможно, и к смерти группы. Да, кольчатые черви в природе не охотились на живую добычу, но то обычные черви в обычном мире. А эта тварь могла легко и начать. Приспособились же пиявки питаться кровью млекопитающих, почему бы этому монстру не приспособиться питаться залезшими в его ходы мелкими млекопитающими? Или теми же великанами? То-то они побоялись лезть в этот лабиринт и догонять людей в нем. Поэтому все находили себе дело в застывшем омуте времени, который называли ожиданием. Олег чистил и перезаряжал свой тяжелый привод. В этом не было необходимости, тем более больше одного раза, но парень решил так себя развлекать. Чистить ракетницу было неудобно, поэтому Игорь тихо, еле слышно, рисовал кончиком меча на стене картинки. Получалось у него не очень, но он старался. Радей вытащил из кармана внутри бронекостюма книжку в старом затрепанном переплете и стал читать. Борей присмотрелся и понял, что это сборник стихов. Обложка гласила: Ликимий Лим «Сумерки разума». Конунг через плечо прочитал следующее:

Если спросишь его: Как зовут вас, учитель?

Азазель, улыбнувшись, ответит тебе:

Отец страхов ночных и души совратитель,

Сладкой боли, кошмаров, что снятся во сне.

— Ну и читают же люди всякое, — чуть не сплюнул Борей и отошел от Радея.

Ньял сидел, привалившись к ледяной стене туннеля и медитировал. Это он сам так сказал. Конунг сначала подумал, что друг спит, но нет, он бодрствовал, что показала попытка его разбудить.

— Я медитирую, — произнес колдун.

— Это что такое? — спросил Борей. — Так теперь сон называется у вас, ведунов и иже с ними?

— Я пытаюсь постичь суть, растворяя свою внутреннюю сущность в океане психофизических сил. Так нас учил Кощей.

— А! Ну если вас сам Кощей этому учил… — отошел от друга конунг, — тогда не буду мешать.

Помаявшись чуток бездельем, Борей решил тоже чем-нибудь себя занять. Он посмотрел на молот и не нашел ничего лучшего, как начать тренироваться во владении новым оружием.

Потекли тягучие минуты ожидания. В старом анекдоте, известном еще первым колонистам, у мудреца спрашивали: «Минута — это много или мало?» И там он отвечал: «Все зависит от того, с какой стороны туалетной двери вы находитесь». Вот сейчас все себя ощущали снаружи, когда одна минута тянется жевательной резинкой, потерявшей вкус. Тянется и тянется и никак не может закончиться. Пару раз в пещеру заглядывал Сил и его парни, принося добытую и приготовленную дичь, и тогда у команды Борея наступал праздник. Они выспрашивали у разведчиков о погоде, они интересовались подробностями охоты, даже минимальными и не имеющими смысла. Но разведчики уходили через какое-то время, и в туннеле опять поселялись тоска, грусть и уныние. Это длилось три дня.

— Есть контакт! — от неожиданности крикнул дежуривший за монитором Радей.

— Сколько до точки? — среагировал Борей.

— Семь минут.

— Готовность номер один! — скомандовал конунг.

Информация о приближении червя, словно утренняя роса после долгой засухи, впиталась моментально в души людей, даря надежду. Надежду если не на победу, так хоть на скорое развитие ситуации. Когда сидишь в пещере три дня почти без движения, любое событие воспринимаешь как праздник. Именно поэтому на далекой-далекой прародине кочевники, подолгу пасущие свои стада вдали от остальных людей, встречали путников самым ценным, что у них было, — кофе. И именно по этой причине когда-то давно у людей зародилось гостеприимство.

— Голова прошла первую точку! — проговорил Радей.