Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота

Между холмами широко разлилось мелкое озерцо, а за ним склон обрывался невысокой, но крутой каменистой стенкой, в которой дожди местами промыли узкие овражки. Дальше уже простирался широкий пляж и открывался морской простор.

Долинка, запертая между вулканами по бокам и озерцом с обрывом в конце, была идеальным местом для засады. Из неё некуда было сбежать, а склон не позволял тяжёлым животным быстро двигаться ни вверх, ни вниз. Иногда животные и сами приходили сюда из сухой степи и буша, привлечённые водой озерца. Впрочем, лошади, короткорогие бизоны, олени и лесные антилопы спускались сюда редко. Вслед за копытными в зарослях на берегах мог появиться гомотерий, иногда забегала стая гиеновидных собак или гигантских гиен. Гораздо чаще над бортами овражков плавно колыхались горбатые спины огромных южных мамонтов и эласмотериев.

Стоило только загнать сюда толстокожего гиганта, дело можно было считать завершённым. Правда, старые, умудрённые жизнью мамонты обычно не покупались на незатейливые провокации двуногих, но неопытных подростков было не так сложно запугать и направить в ловушку. Совершенно беспроигрышной была охота после дождя, когда спуски становились скользкими от раскисшей грязи и совершенно невозвратными для тяжеловесных слонов и носорогов.

Так случилось и в этот раз. Исполинский эласмотерий, покачивая высоким горбом и поводя толстым коническим рогом, напуганный истошными воплями и летящими из кустов палками, метнулся по протоптанной тропе в коварную грязевую западню. Толстые ноги разъезжались, скользя по серому месиву, он стал полушагами сползать в извилистый овражек, в теснине которого уже не мог повернуть назад. Как только над поднимающимися бортами остался виден лишь мохнатый загривок, а опасность попасть под мощные копыта миновала, по краям промоины появились ликующие охотники. В зверя полетели куски доломита. Особо сильный и рослый – выше полутора метров – зверобой поднял над головой угловатый обломок скалы и с размаху саданул эласмотерию по голове. Раздался ужасный хруст, зверь зашатался, но по инерции продолжил движение вниз. Оскальзываясь на подгибающихся ногах, единорог выскочил на топкий берег озерца и с чавканьем рухнул в мелкую воду, оказавшись в окружении костей, рогов и бивней своих столь же несчастливых предшественников.

Торжествующие победители скатились вслед и обступили тушу. Следующие несколько дней обещали быть счастливыми.

Улики