Борьба страстей

— Женщин одной не такъ-то легко это обдлать, — говоритъ Тоннесъ Глай. — Господинъ консулъ долженъ это обдумать.

— Да, что же ты придумалъ?

Тонпесъ вертитъ въ рукахъ свою шляпу и соображаетъ.

— Господинъ консулъ могъ бы меня выдать за отца, — говоритъ онъ. — Конечно, если она сама на это согласится.

Консулъ пронизываетъ его взглядомъ и чувствуетъ себя внезапно спасеннымъ.

— Я всегда говорилъ, что у тебя удивительная голова, Янсенъ. Я уже неоднократно желалъ себ твою голову, Янсенъ.

Но тотъ остается попрежнему холоденъ.

— Меня обыкновенно не зовутъ Янсенъ, господинъ консулъ. Это преувеличеніе. Мое имя Тоннесъ Глай.

— Да, да, Тоннесъ Глай, хорошо. Но я часто желалъ себ твою голову. Твое предложеніе очень цнно. Я думаю, оно что-нибудь да стоитъ и въ денежномъ отношеніи. Сколько ты самъ думаешь?

Тоннесъ Глай обдумываетъ.

— Тысячу кронъ.

Консулъ вздрагиваетъ, какъ ужаленный.

— Боже тебя сохрани! Ты знаешь, что у меня семья. Говори серьезно, парень!

— Тысячу кронъ, господинъ консулъ. Извините мое неумстное замчаніе.

— Объ этомъ не можетъ быть и рчи! — говоритъ консулъ и встаетъ съ своего мста. Онъ смотритъ задумчиво въ окно. Затмъ оборачивается къ Тоннесу Глайю и ршаетъ:- Нтъ, тогда у насъ ничего не выйдетъ. Извини, что я тебя такъ поздно побезпокоилъ. Я поищу кого-нибудь другого.

— А что думаетъ господинъ консулъ сдлать cо мною? — спрашиваетъ Тоннесъ Глай и встаетъ съ мста.

— Съ тобой? Что я съ тобой сдлаю, чортъ? — говоритъ консулъ, вдругъ задрожавъ отъ гнва. — Я прикажу тебя завтра же арестовать! Вонъ отсюда!

Консулъ хватается за дверь, а Тоннесъ Глай длаетъ видъ, что хочетъ уходить.

— Позвольте мн объяснить вамъ, въ чемъ дло, — говоритъ онъ смиренно. — Я все же самый удобный изъ всхъ, кого можетъ достать господинъ консулъ.

Консулу ясно, что Тоннесъ Глай правъ, но онъ золъ и возражаетъ.

— Я сказалъ, что возьму другого. А затмъ — довольно! Но слишкомъ очевидно, что Тоннесъ Глай правъ. Поэтому, когда онъ доходитъ до парадной двери, консулъ тащитъ его обратно и снова запираетъ дверь. Оба идутъ обратно въ контору.

Консулъ приказываетъ:

— Ты хотлъ мн что-то объяснить? объясняй!

— Что такое тысяча кронъ для состоятельнаго человка! — говоритъ Тоннесъ Глай.

— Конечно, я не нищій, но тебя это не касается. Естественно, что я не могу пожаловаться на недостатокъ земныхъ благъ и надюсь, что таково всеобщее мнніе обо мн.

— Да сохранитъ васъ Господь, господинъ консулъ!

— Значитъ такъ. Но тысячу кронъ — никогда!

— Все это можно уладить самымъ пріятнымъ образомъ.

— Но какъ же?

— Въ разсрочку. По частямъ.

— И ты осмливаешься мн это предлагать?

Тоннесъ Глай восклицаетъ:

— Въ разсрочку? — Господинъ консулъ! — Разрази меня Господь на этомъ мст….

— Но я думаю, что ты это все-таки подумалъ.

— Да, разв нельзя было бы раздлить эту сумму на дв части? На двоихъ? Если господинъ консулъ не въ состояніи заплатить одинъ, то она можетъ добавитъ такъ сказать, подлиться съ господиномъ консуломъ. У нея много денегъ.

Консулъ быстро встаетъ съ мста. — Теперь убирайся! Вонъ! Слышишь….. Впрочемъ, ты можетъ-быть уже говорилъ съ нею объ этомъ?

— Я намекалъ ей.

Консулъ обдумываетъ и садится опять.

— Дло не въ томъ, что я не въ состояніи былъ бы этого сдлать, — говоритъ онъ. — Но хотть и быть въ состояніи исполнить — это дв вещи разныя. Это равняется тому, что я отдалъ бы деньги своихъ собственныхъ дтей…… Сколько она думаетъ взять на себя?

— Этого она не говорила. Но она во всхъ отношеніяхъ очень добра, это извстно господину консулу. Она, конечно, не будетъ скряжничать.

— Половину, — говоритъ ршительно консулъ. — Ты думаешь, я торгуюсь? Больше чмъ половину она не должна платить.

Въ этомъ вопрос они оказались солидарны.

— Мою половину ты можешь получить завтра. Когда кассиръ будетъ здсь; у меня нтъ ключей.

Консулъ выпустилъ Тоннеса Глайа, а самъ вернулся въ контору, зажегъ лампу и слъ помчтать покурить и взвсить…

Ночные сторожа все стояли на томъ же мст. Они видли, какъ впустили Тоннеса Глайа въ долъ и какъ его выпустили обратно. Но они ничего не слышали. И они абсолютно ничего не могли понять. Поэтому они ршили нагнать Тоннеса Глайа. Но это имъ не удалось. Тоннесъ Глай увидалъ ихъ; онъ направился прямо къ гостиниц, прошелъ мимо нея и скрылся по ту сторону фонаря, гд его никто не могъ увидать.

* * *

И снова встрчаются въ вечерніе часы ночные сторожа, устраиваются поуютне съ трубкой во рту, ведутъ разговорь и прогуливаются.

— Я опять перешелъ на жевательный табакъ для трубки, говоритъ одинъ изъ нихъ.

— Я тоже, — отвчаетъ другоі, зажитая трубку.

— Кардусскій табакъ, который я обыкновенно употреблялъ раньше, съ годами чертовски вздорожалъ.

— Онъ настолько дорогъ теперь, что его и не купишь.

— Вс жизненные продукты растутъ въ цн. Скоро невозможно будетъ жить. Да, разв то, что я говорю, не правда?