Борьба страстей

— Нтъ, я не ршаюсь. Госпожа Андерсонъ длаетъ это?… Боже мой, вотъ я кладу свою руку въ вашу, будто я въ чемъ-то соглашаюсь. Ахъ Господи, я этого не длаю, я ни на что не соглашаюсь, вы меня понимаете? Но, любезнйшій, что вы тамъ длаете?

Она выдернула свою руку. Но онъ усплъ ее поцловать.

— Какая у васъ красивая и теплая рука! — сказалъ онъ.

И госпожа Андерсонъ прошла мимо нихъ. Проснулась ли въ ней ревность? Ея глаза такъ странно скользнули по нимъ, какъ будто они увидали ихъ обоихъ. Госпожа Андерсонъ гордо продолжала свой путь. Все-таки, когда сердцедъ Оксентандъ заговорилъ съ ней на веранд, она стала говорить съ нимъ какъ-то необыкновенно горячо. Они оставались сидть и вели длинный лихорадочный разговоръ, желая показать сидящимъ въ саду, что они, наконецъ, обрли другъ друга. Госпожа Андерсонъ больше не боялась счетовъ. Она разомъ заплатила по счетамъ, будто это былъ маленькій долгъ, пустякъ, «на чай», перепавшій отъ страховой преміи. А статскій совтникъ бросалъ въ темные вечера большіе букеты въ ея окно. Правда, она была въ немилости у здшнихъ дамъ, но ему-то какое до этого дло? По отношенію ко всмъ у нея, казалось, было каменное сердце, за исключеніемъ всхъ, кмъ она лично интересовалась. Такъ, напримръ, она не взлюбила своего несчастнаго конкурента, агента Андерсона. Онъ былъ болванъ и не пользовался ничьимъ расположеніемъ. Изъ небольшого количества словъ, которыми они перекинулись между собою, окружающіе могли замтить, что они питаютъ другъ къ другу полное презрніе и злобу. Агентъ Андерсонъ выглядлъ опаснымъ заговорщикомъ.

Въ одну изъ душныхъ ночей дйствительный статскій совтникъ высунулся изъ окна, чтобы освжиться. Было темно, и онъ слышалъ только тихій шумъ деревьевъ въ саду. Онъ бросилъ взглядъ на окно госпожи Андерсонъ, находящееся въ нижнемъ этаж: оно было закрыто, лампа потушена, и она сама, вроятно, спала. Вдругъ онъ слышитъ въ темнот, какъ одно изъ оконъ госпожи Андерсонъ открывается и какой-то человкъ прыгаетъ на землю. Дйствительный статскій совтникъ почувствовалъ, какъ у него заныло сердце, и онъ не могъ уснутъ въ эту ночь.

Все утро онъ мужественно хранилъ эту ужасную тайну, но днемъ не выдержалъ и, отправившись къ госпож Мильде, разсказалъ ей все, что видлъ.

Оказалось, что эти двое прізжихъ, познакомившись здсь, были между собою въ интимныхъ отношеніяхъ. Виною тому былъ, конечно, здоровый воздухъ.

— Какое теб дло до госпожи Андерсонъ, милый мой! — сказала госпожа Мильде.

— Я не желаю этого выносить! — возразилъ дйствительный статскій совтникъ, — ночью каждый обязанъ пользоваться покоемъ! — Госпожа Мильде бросилась ему на шею и, рыдая, заклинала его думать о ней, только о ней. Ни о комъ другомъ. Иначе она этого не перенесетъ.

— Такъ, такъ, такъ! сказалъ совтникъ. — Хорошо, только о теб. Но… конечно, я думаю только о теб.

Но госпожа Мильде продолжала заливаться слезами и упрекала его за то, что дни проходили за днями, а они еще ни разу не встртились другъ съ другомъ. И она сказала:

— Эта посторонняя женщина обворожила тебя, и ты совсмъ не хочешь меня знать.

— Можешь ты узнать, кто тотъ негодяй, котораго она принимаетъ по ночамъ? — сказалъ дйствительный статскій совтникъ, занятый своими мыслями.

Тогда госпожа Мильде опять разразилась упреками:

— Видишь, ты опять думаешь о ней! Нтъ, я этого не вынесу!

Цлые полчаса долженъ былъ дйствительный статскій совтникъ оставаться у нея, ласкать ее и длать все возможное, чтобы опять принести ее въ хорошее настроеніе. Передъ уходомъ онъ сказалъ ей съ достоинствомъ:

— Я думаю, что мы должны дойти до того, чтобъ относиться другъ къ другу, какъ братъ и сестра.

Госпожа Мильде настолько успокоилась теперь, что выслушала эти слова, не проливая слезъ. Она откинулась на кушетку и вскор заснула сномъ праведницы.

Но дйствительный статскій совтникъ понесъ теперь свою тайну генеральному консулу. Глупостью было съ его стороны съ такимъ дломъ обращаться къ женщин.

— Конечно, мое подозрніе падаетъ не на васъ, — сказалъ онъ генеральному консулу. — Этой мысли я не допускаю.

— Нтъ, во вки вковъ нтъ, — сказалъ генеральный консулъ, преисполненный поэтическимъ вдохновеніемъ.

И у обоихъ глаза сдлались ясные отъ взимнаго доврія.

Они обсудили дло и ршили, что виновникомъ былъ сердцедъ Оксентандъ. На совтника была возложена обязанность зорко слдить за окнами соблазнительной женщины.

— Это ужасно непріятно, — сказалъ дйствительный статскій совтникъ, — что этотъ Оксентандъ получилъ къ ней доступъ. А между тмъ вдь никто другой, какъ мы, вы и я, были ея истинными друзьями.

— Если это Оксентандъ, то я поговорю съ хозяйкой, — сказалъ генеральный консулъ. — Его нужно выгнать изъ пансіона. Я этого не потерплю.

Совтникъ отвтилъ:

— Я точно также. Я сегодня всю ночь глазъ не смыкалъ…