Борьба со смертью

- Попробуйте есть раза два в неделю печенку,- сказал ему Майиот и посоветовал еще есть как можно больше мяса и поменьше масла и не пить сливок. Предписал ему также сырые овощи и фрукты и велел соблюдать осторожность в отношении сахара и крахмала.

Таким образом, Майнот предписал ему не только печенку,- это не было экспериментом.

Это было нечто, подобное стрельбе слепца в белку на дереве. Возможно, что это хорошее лечение, но кто может назвать это научным экспериментом? Да, это была наука, но не в обычном смысле слова.

- Пожалуйста, ешьте печенку два раза в неделю, - повторил Майнот.

Больной пошел домой и стал есть все, как ему велел Майнот, а печенки несколько больше предписанного. Может быть, это было его любимое кушанье. Во всяком случае установлено, что он ел ее чаще, чем два раза в неделю. Майнот успел уже позабыть о нем, у него было много тяжелых больных и много других дел. Инсулин сделал из него нового человека, и он работал на всех парах. Но вот наконец тот человек зашел к нему. «Бедняга»,- подумал Майнот про себя.

Он бегло взглянул на него, потом всмотрелся пристальнее.

- Ого! - воскликнул Майнот.

- Да, - сказал больной, - я чувствую себя гораздо лучше.

- Да, я вижу, что вы чувствуете себя лучше, - ответил Майнот.

Но Майнот уже сотни раз видел других больных, которым, как и этому, становилось лучше, потом хуже, потом, может быть, опять немного лучше, а потом наступал конец. Он посмотрел его кровь, - она была немного краснее.

- Продолжайте вашу диету, - сказал Майнот, - и не забывайте о печенке.

В 1923 году у него был еще один случай злокачественного малокровия - женщина, в худшем состоянии, чем первый больной. Майнот дал ей точно те же указания. Он знал, что они конченные люди. Что за проклятая болезнь! Она не могла уже обмануть его, но обманывала этих несчастных. Мрачно подшучивает природа над некоторыми людьми. При этой болезни крови ужасно улучшение, предшествующее смерти и обнадеживающее больных. Все меньше будет крови у этой женщины, кровь будет еле течь из пальца, тогда в следующий раз Майнот захочет взять ее, чтобы приготовить препарат. Они погибнут все от голода или паралича, они будут слабеть и слабеть, пока болезнь не сжалится над ними и не освободит их от страха, слабости и усталости, пока не убьет их.

Снова Майнот перестал думать об этих двух больных, занятый своими исследованиями рака в Хэнтингтоне. Рак... Это было так же безнадежно, но все же можно было спасти больного, если захватить болезнь в самом начале.

Но эти двое пришли к нему снова, один за другим. Ого! Чорт возьми! Вот уже у обоих лучше вид...

- Да, доктор, я уже давно так хорошо не чувствовала себя, - сказала больная искренно.

Разумеется, состояние крови у них улучшилось, но не удивительно ли, что они почувствовали себя лучше гораздо раньше, чем у них в крови можно было установить значительное увеличение количества эритроцитов?

Впрочем, им, конечно же, станет снова хуже.

- Не можете ли вы есть печенку каждый день? - спросил их Майнот. - И, пожалуйста, взвешивайте ее. Съедайте в день сто двадцать граммов.

Как жаль, что большинство больных злокачественным малокровием были так разборчивы в еде. Если бы только у них был аппетит, можно было бы придумать для них подходящую диету. Но печенка? Это совсем не лакомство. - «Я сам не люблю печенки» - признавался Майнот.

Дней через десять эти двое опять пришли к Майноту, и прямо к нему на службу. У них появилась какая-то новая, странная твердость в походке, и кончики ушей чуть-чуть порозовели. Даже на лицах, уже столько времени восковых, появился слабый розовый оттенок.

- Удивительно, как возвратился ко мне аппетит, - сказала женщина, - и я могу теперь есть, доктор. Язык совсем уже не болит.

Так это продолжалось весь 1924 год. Майнот, - как он мне потом рассказывал, - не слишком много думал об этом, но все же у него уже очень скоро было десять больных злокачественным малокровием, которым он предписывал съедать столько-то граммов нежирного мяса, столько-то сырых овощей, как можно меньше жирной пищи, и, наконец, по меньшей мере четверть фунта печенки в день.

Это было совершенно нелогично. Он сам не решался еще вполне поверить, но когда некоторые из этих десяти человек говорили, что не любят печенки, он всячески убеждал их есть ее, делал все, что мог, в борьбе с отсутствием аппетита, с привередливостью, с болью изъязвленного языка. Он рылся в поваренных книгах, выискивая способ вкусно приготовлять печенку и писал им подробные иструкции, со свойственной ему обезоруживающей педантичностью. А если они все-таки отказывались, - страшным блеском загорались у него глаза, и, быстрыми движением вскинув голову, он говорил:

- Вы должны есть печенку. - И они ели. «Все же я был довольно равнодушен к печеночной диете»,- рассказывал Майнот.