Борьба магии

Потолок призраков повис над головой, мерцая серебристо-белым. Они не делали ничего — пока что. Но постоянное покачивание их нематериальных тел было прямо таки нервирующим. Алекс и Логан смотрели на них. Его глаза смотрели жёстко и расчётливо, сканируя армию Алдена на предмет слабостей. Её глаза выражали смесь насторожённости и готовности прыгнуть в драку и надирать задницы.

Строй высоких мускулистых кентавров протопал копытами по земле в идеально слаженном ритме. Целая стая гигантских жужжащих стрекоз зависла над ними как бомбардировщики. А позади этой армии имелся даже настоящий гигант, уродливый мужик с личностью стенобитного тарана.

Короче говоря, вечеринка Серы на четверых облажалась.

Армия расступилась, и Оливия Сейдж, сумасшедший телекинетик, шагнула вперёд. Улыбаясь Каю, она шагала с важным видом, который слишком хорошо знаком Сере за годы работы на «Хаос» и его чванливых клиентов. Это настолько самоуверенная походка, что воздух поздравлял мир с честью иметь её в себе. Многие члены старинных магических династий обладали этим качеством, и они носили его как самый эксклюзивный, самый дорогой парфюм в мире.

Оливия остановилась перед Каем, с игривым взглядом заправив её и-без-того-идеальные волосы за ухо.

— Как дела?

Он наградил её сердитым взглядом.

Оливия ничуть не смутилась. Она просто продолжала.

— Я уже сто лет тебя не видела. С тех самых плачевных событий в Алькатрасе.

Те «плачевные события» крутились вокруг Финна, Оливии и целой кучи других сумасшедших сверхъестественных, которые под контролем Алдена пытались поймать Кая и использовать магические браслеты, чтобы осушить его магию и позволить Финну впитать её. Злость Кая можно было понять. Черт, да Сера поражалась, что он ещё не сшиб её на задницу.

— Так замечательно вновь видеть тебя, — ворковала Оливия. — Я правда надеюсь, что ты останешься. Нам бы не помешало здесь побольше стиля. Так утомительно находиться в окружении всех этих неотёсанных рядовых солдат, — её взгляд скользнул к Сере.

Ага, Сера хотела ей врезать кулаком. Или шарахнуть по ней магией. Оливия воплощала все самое дурное в элитных магических семьях — и причину, по которой Алден сумел совратить стольких из них. Им было дело только до власти — и в обычном, и магическом смысле. И они готовы были сделать все необходимое, чтобы получить желаемое. Алден именно это им и предложил. «Вступите в мою армию и получите больше власти, чем вы когда-либо желали, — гласил его девиз. — Все, что вам придётся сделать — это убить любого, кто встанет против меня».

— Ой, да брось, Кай, — произнесла Оливия. — Ты никогда прежде не был таким молчаливым, — её большие губы выпятились и послали ему поцелуй.

Кай парировал её жест холодной улыбкой и взглядом, который обещал, что он разорвёт её на части, кусок за куском.

Подтверждая, какой она была сумасшедшей, Оливия лишь испустила деликатный, достойный леди смешок, прикрыв рот ладошкой.

«Сера».

Сера потрясла головой, стараясь убрать голос Алдена из своей головы. Это не работало. Магия полыхнула в её голове, и затем он очутился рядом с ней. Друзья Серы и армия Алдена все ещё не прекращали соревнования в гляделки, так что, очевидно, она одна могла его видеть. Вот уж повезло, так повезло.

— Кай разорвёт на куски невинную женщину, — Алден описал тесный круг вокруг Кая, его лицо воплощало невинность образцового ребёнка. — Он безжалостен. Хладнокровный убийца.

— Оливия далеко не невинна, — рявкнула в ответ Сера. — Будь у неё шанс, она убила бы нас всех.

— О? — его брови приподнялись. — Да, я вижу, что ты веришь в это, но позволь заверить тебя, что мои люди не убивают без крайней необходимости.

— Твои заверения для меня ничего не значат.

Он прижал ладонь к сердцу.

— Твоё отсутствие веры ранит меня, Сера.

— Завязывай с этим дерьмом. Твои люди явно несли в сердцах убийство тогда, в башне Алькатраса.

Невинная улыбка Алдена померкла, превращаясь в улыбку чистой злости, отражавшей, кем он на самом деле был внутри.

— Они действовали не по моим приказам, — произнёс он голосом, которым можно было резать бриллианты. — Тогда я все ещё был слишком слаб. Они думали, что им понадобится сила, чтобы меня защитить, — его губы смягчились в более доброй улыбке, той фальшивой улыбке, которую он носил как свою собственную. — Их преданность ослепила их в тот момент. Позднее я объяснил им, что нам нужно заводить друзей, а не врагов.