Сначала мир явил мне дивный сад;Везде искусств, обилия приметы;Близ веси весь и подле града град,Везде дворцы, театры, водометы,Везде народ, и хитрый свой законСтихии все признать заставил он.Уж он морей мятежные пучиныНа островах искусственных селил,Уж рассекал небесные равниныПо прихоти им вымышленных крил;Всё на земле движением дышало,Всё на земле как будто ликовало <…>.Видение поначалу открывается картиной царства человека, заселившего всю землю и властвующего над стихиями. Люди сумели покорить природу, выдумав «хитрый свой закон». Каков эпитет! (Эпитетом Боратынский, как никто иной, мог разом обнажить суть, открыть, выявляя смысл, новые, неожиданные пласты образа.) Хитрый — значит: искусный, мудрёный, изобретательный, замысловатый, затейливый, но и: злостный, лукавый, коварный (В. Даль). Самолёты и ракеты, чудо XX века, и рукотворные острова в море, появившиеся в конце XX века и в веке XXI, — всё это видится во глубине полночной темноты посреди степных, почти что безлюдных пространств…
Но что-то тревожное уже таится в этом дивном саду — и выражено оно всего одним зыбким словом — как будто («Всё на земле как будто ликовало…»).
Пока ещё кажется, что могущество человека утвердилось на земле раз и навсегда:
Исчезнули бесплодные года,Оратаи по воле призывалиВетра, дожди, жары и холода,И верною сторицей воздавалиПосевы им, и хищный зверь исчезВо тьме лесов, и в высоте небес,И в бездне вод, сражённый человеком,И царствовал повсюду светлый мир.Вот, мыслил я, прельщённый дивным веком,Вот разума великолепный пир!Врагам его и в стыд, и в поученье,Вот до чего достигло просвещенье! <…>Однако разгадка той подспудной тревоги, что невольно ощущает видящий, в самой его лексике, в точно найденном слове: прельщённый.
Боратынский, обычно избегающий в своих стихах религиозных образов, словно бы проговаривается этим словом. Прелесть, по церковному толкованию, заблуждение, прельщение, обман.
Могущество разума в материальном мире, да, может быть, и сам разум, как и хвалёные достижения просвещенья — не более чем прельщение, обман.
Не потому ли следом идут уже картины катастрофы человечества…
Прошли века. Яснеть очам моимВидение другое начинало:Что человек? Что вновь открыто им?Я гордо мнил, и что же мне предстало?Наставшую эпоху я с трудомПостигнуть мог смутившимся умом.Глаза мои людей не узнавали;Привыкшие к обилью дольних благ,На всё они спокойные взирали,Что суеты рождало в их отцах,Что мысли их, что страсти их, бывало,Влечением всесильным увлекало.Желания земные позабыв,Чуждался их грубого влеченья,Душевных снов, высоких снов призывИм заменил другие побужденья,И в полное владение своеФантазия взяла их бытие,И умственной природе уступилаТелесная природа между них:Их в эмпирей и хаос уносилаЖивая мысль на крылиях своих,Но по земле с трудом они ступали,И браки их бесплодны пребывали <…>.Движение, деятельность отцов, добившихся материального изобилия, показалось сыновьям суетой: умственная природа, фантазии разума, оторванные от всего земного, победили в пресыщенном человеке — и началось вырождение, саморазрушение. Человечество будто бы перешло от одного заблуждения к другому, ещё более губительному, прельстившись на этот раз умом. И гибель не заставила себя ждать: