Бонсай

Наша свадьба тоже была экспериментом. Я не понимал, с какой стати праздновать какую-то бумажку. В этом столько фальшивой романтики. Ты трогательно со мной соглашалась, но все-таки проплакала всю первую брачную ночь. Ты вначале много плакала. А потом у тебя уже слез не осталось. Твоя плаксивость была невыносимой. Я понимал, почему ты плачешь. А ты — нет. Да и как тебе понять? Ты не знала мужчину, за которого вышла замуж. Была молодой, наивной сельской девочкой. Сорванной в первый вечер в большом городе. Можно сказать, специально отобранной и сорванной.

Это случилось на вечеринке в пансионе. Настоящий кутеж, как тогда говорили. Я услышал о тебе от хозяйки, которая познакомилась с тобой, возвращаясь из Англии. Вас обеих тошнило на Ла-Манше, между Харвичем и Хук-ван-Холландом. Вы поддерживали друг друга в адовых мучениях морской болезни. Она рассказывала, как ты была красива, даже лежа с совершенно зеленым лицом в приступе тошноты. Описывала тебя, как мужчина описывает женщину. Думаю, она была в тебя влюблена. В твои блестящие длинные темные волосы. Пухлые щеки с нежно-розовым румянцем. Чувственный, дерзко и красиво очерченный рот. Ноги, еще не расставшиеся с детством. С той особенной округлостью и бесформенностью. Прямо укусить хочется.

Я спросил хозяйку, что ты делала в Англии. Интересовалась ли языком и литературой. Она ответила, что ты молчаливый и замкнутый человек, слишком застенчивый, чтобы говорить о себе. Но ей удалось вытянуть, что ты долгое время жила то ли у друга, то ли у подруги в Лондоне. Взамен, между приступами тошноты, она рассказала тебе о своей несчастной любви к юному студенту, от которого забеременела. Что в то время было весьма серьезным делом. Она возвращалась домой после аборта.

Моя знакомая считала, что эта девушка — то есть ты — именно то, что мне нужно, обладает всеми качествами, подходящими моему образу жизни. Сельская скромность. Точность. Ты не стала бы требовать чего-то для себя. Но готова была жить для других. Пожертвовать собой ради одного-единственного и возлечь на алтарь любви. Я представил этот невинный полевой цветок. Эту девственную жрицу. Раздел ее мысленно и сразу влюбился. «А какая у нее грудь?» — спросил я с деловитостью хирурга. «Это у нее — самое прекрасное. Мы жили в одной каюте. Как было не обратить внимания на совершенную красоту ее груди?» Я почувствовал, что счастье мое устроено, судьба подкинула мне в руки мою червовую даму. Теперь надо было лишь выиграть прелестную пастушку. Я принял тебя, так сказать, на веру.

Хозяйка, как и я, была полна энтузиазма и добавила, что будет поддерживать мой план, если мистическая незнакомка проявит больше стойкости, чем ожидалось. За мягкой беззащитной внешностью может скрываться твердая воля. Короче говоря, внешность обманчива. Но моя подруга была непревзойденным знатоком человеческих душ и редко ошибалась в суждениях. В прошлом она была ясновидящей, у нее было свое ТВ-шоу в США. Но все бросила, когда родила первого ребенка. Хотела дать малышу более приземленное воспитание и отказалась от мира духов в пользу стирки подгузников и домашнего хозяйства.

Она держала пансион, прославившийся буйными вечеринками. Недавний аборт сильно подействовал на нее. Она сообщила мне, что это маленькое бесполое существо теперь находится в другом мире. У них хорошая связь. Но она совершила преступление против своих убеждений, преступление против самого принципа жизни. Что заставило ее пойти на компромисс с этической позицией, мне не объяснили. Я уважал ее сдержанность. На протяжении многих лет она была мне хорошим другом. Мы вместе ходили в гимназию. Я не собирался рисковать дружбой ради своего любопытства. Предполагал, что причиной всему — измена, которую следовало скрыть, дабы сохранить мир в доме. Ее муж был болезненно ревнив. Качество, мною всегда презираемое.

Когда ты позвонила, я стоял в прихожей. Остальные гости давно прибыли и потягивали спиртное под звуки проигрывателя, столь громкие, что невозможно было нормально поговорить. Ты села не на ту электричку и попала в Баллеруп вместо Ордрупа. После чего автобус ушел у тебя из-под носа. Пришлось полчаса ждать следующего. Ты долго извинялась. Толком еще не знала Копенгагена, но тебе помогли милые люди, иначе бы дороги не найти.