Бонсай

Ведьма вышла из леса. Высоким стройным стволом, одетым в зеленое блестящее платье из сверкающих еловых иголок. С ветвей капала смола. Волосы лежали на ее голове густым венком. Она была моей королевой-матерью. Ведьминской королевой. Рассказала мне о жизни в лесу и спросила, не хочу ли я стать маленькой елочкой. Как отказаться, хотя юным буком быть лучше. Протянув руку, она вытащила меня из постели. Я скользнула в ее объятия. Она держала меня так крепко, что иглы впивались в кожу, оставляя красные точки. Как я любила маму! Она шепнула мне на ухо, что я — самое красивое дерево в лесу. От нее так хорошо пахло.

По ее объятиям я чувствовала, что она все же больше мама, чем ведьма. Ведьма жила в темном лесу. Мама хотела забрать меня в лес. Я упиралась, потому что хотела, чтобы мама осталась мамой. Ведьма была незлая, но все-таки ведьма. Она обняла меня за плечи, и я сдалась. Она сказала: не бойся. Она — мой друг, просто хочет показать свой дом в лесу.

Мы пошли в сторону желтого огонька во мраке. Ведьма свистела как мужчина, чтобы отгонять летучих мышей. В лесу было жарко. Жар мрака от подземного солнца. Я уже привыкла к ведьме и к ее большой руке, сжимавшей мою детскую ручку. Она сорвала шишки и прикрепила их к своим волосам как золотые украшения. Так странно было видеть в темноте. На земле было много красных мухоморов, маленьких шампиньонов и фиолетовых вешенок. С деревьев глазели совы. Сова — любимая птица ведьмы. Сова и ведьма — мудрые существа. Мне больше нравились ласточки, которые вили гнезда под крышей вдали от леса. Несмотря на жару, мне стало зябко. Ведьма успокаивающе сжала мне руку. Она шла к своему лесному дому. Я изо всех сил семенила рядом, чувствуя себя подавленной. Над елями не было неба.

Крыша лесного домика сложена из цветных камней, образующих звездные узоры. На большом расстоянии видно, как камни сверкают во мраке. Желтый свет, на который мы шли, оказался фонарем над входом. Глиняный дом. Никогда такого не видела. Мне подумалось, что ведьма больше не была мамой, а чужой женщиной с таинственной жизнью. Я отняла у нее свою руку. Не хотела идти с ней в дом. Хотела вернуть маму. Хотела домой. Но ведьма пинком распахнула дверь и затащила меня в помещение, похожее на лавку старьевщика. Повсюду валялись старые вещи. На оклеенных обоями стенах висели фотографии в посеребренных рамках. На полу в несколько слоев лежали соломенные коврики. С потолка тесными рядами свисали люстры. На столах возвышались груды чайников, чашек и вазочек. В плетеных корзинах лежали кружева и цветные ленты.

У маленького темного окна ждала черная лакированная повозка, запряженная четверкой. Ведьма подняла меня и посадила в нее. Внутри все было отделано золотом. Я исчезла в золотой пыли, поднявшейся, когда села на сиденье, тоже золотое. Ведьма забралась в повозку. Взяла вожжи и встала передо мной. На ней было черное кружевное платье. Спина длинная и стройная. Она стояла прямая, как статуя. Сильно натянув поводья, прищелкнула языком, лошади тронулись с места, колеса покатились по брусчатке.

Мы ехали во тьму, но постепенно становилось светлее, и можно было рассмотреть просторный аккуратный ландшафт, который принадлежал ведьме. Там стояли красивые дома из стекла. Внутри все видно. В них жили взрослые карлики и эльфы, они готовили обед, а дети играли в карты и забавлялись с глиняными куколками. Мама хлестнула лошадей, чтобы прибавить ходу. Мне хотелось потрогать ее красивую спину. Она распустила волосы. Черные, они блестели на фоне матовых черных кружев. Я протянула руку. Сердце сильно забилось. В последний момент, перед тем как кончики пальцев коснулись спины между лопатками, храбрость покинула меня. Я не посмела до нее дотронуться, не зная, как выглядит ее лицо.

Мне так хотелось увидеть лицо, которое склонялось над моей колыбелью. Светящееся лунное лицо с глазами, полными слез. Моя печальная мама. Моя мама, которая никогда не улыбалась. Я изо всех сил старалась порадовать ее. Разыгрывала перед ней комедии. Маленькие сценки с живущими во мне детьми. Они выбирались наружу, и я в совершенном безумии играла разные роли измененным детским голоском. Мама качала головой и просила перестать кривляться. Думаю, она боялась меня не меньше, чем я ее.

Но вот мы покинули стеклянный город лилипутов и выехали на открытое пространство. На склонах аккуратно, рядами уложены жемчуг и драгоценные камни. Высоко на плоских горных вершинах, покрытых вечными снегами, лежат затянутые льдом озера, и под одиноким солнцем без неба, словно звезды, светятся кувшинки.