Бомж

вдруг со стороны деревни большим скачками размахивая грозно большим ушами и черным хвостом к бросилась собака. Виктор успел оглянуться. Страшно большой черный алабай все ближе и ближе. Молча, не тратя силы на лай, большими прыжками приближался к ним.

– Василий! – крикнул Виктор смотри.

Васили оглянулся.

– Да не было тут никогда охраны, тем более собак., – ты думаешь к нам?

– Парни, смотрите, – Егор показал на дорогу. Там на краю деревни стоял большо джип и три толстых в кожаных куртках лысых мужика свистели, махали руками.

Ветер доносил их визгливые крики:

– Ату их, ату, Барс!

– Развлекаются, шпана, – зло подумалось Виктору.

– Егор! – крикнул он, – оглядываясь в поисках какой-либо палки или дубины.

Егор побежал к Нинке. Но она была далеко впереди и ничего не видела, и не слышала.

Тем временем алабай, не обращая внимания на Виктора и Василия, сменил курс и помчался прямо на Нинку с котенком. Она, увидев собаку, остановилась.

– Нинка, – кричал бегущий к ней с вырванной осинкой Василий, – Нинка, бросай котенка!

Нинка посмотрела на Василия, на бегущего к ней Егора, на приближающуюся собаку, отрицательно помотала головой и в последний момент быстрым движением спрятала своего любимого котика в фуфайку, и придавленная огромной туше алабая рухнула вниз лицом.

Похоже собака не чувствовала боли. Васили и Виктор колотили изо всех сил. Она не выпускала фуфайку.

Подъехал джип.

Подвывая и прихрамывая, собака отозвалась на приказ хозяина. Он быстро накинул на нее ошейник, и вся компания, испуганно поглядывая на неподвижно лежащий комок фуфайки, на разъяренных стоящих с палками наготове Василия и Виктора быстро залезла в машину и, разбрызгивая комья грязи, умчалась.

– Сволочи, нелюди, – плакал Егор, наклоняясь над Нинкой.

– Бандиты. – сказал Виктор. – Я их знаю.

Подошли к Нинке. Разорваны рукава. На голове кровь. Дышит. Живая. Из-под фуфайки попискивал ее любимый котик. Хорошо, что на шум прибежал из крайнего дома хозяин. Перевязанную всякими лоскутками Нинку положили ему на заднее сидение старенько Нивы. И Иван, так звали жителя деревни, отвез ее в больницу.

Василий и Виктор сидели на берегу реки. Начало сентября. Скоро холода. Сидели молчали. Егор дежурил у Нинки в больнице. Котенок смирно сидел на коленях у Василия.

– Я, – Василий задумался, как прицениваясь к собеседнику и думая говорить или нет это. Но взглянув на Виктора, оценив заинтересованный вид, продолжил, – я, ты можешь не поверить, основатель и долгое время гендиректор известной мебельной фирмы. Может слышал?

После этих слов последовало название известной не только в соседнем регионе мебельной фирмы, моделям и успехам которой Виктор всегда завидовал. А однажды даже просто срисовал один из диванов и успешной продал по высокой цене, сказав богатенькому клиенту, что тот самый, что это той самой фирмы, что только вчера его привез из Нижнего.

И теперь, оказывается, этот чмо, считающий себя главным в семье бомжей, этот грязный и оборванны бомж по имени Василия имеет какое-то отношение к знаменитой на весь край фирме. Нет. Финтит парень. Заливает.

– И под брэндом liht&hаll

– Да, диванчики у нее под миллион, – произнес Виктор.

Василий снисходительно посмотрел и удивился.

–Ух ты парень, что знаешь-то. И откуда?

Виктор не стал вдаваться в детали. Ну так, это. Случайно. В магазинах видел. Не рассказывать же, что ты известны в городе предприниматель, что своими руками создал и долгое время руководил мебелью фабрикой, создав свою сеть магазинов. Шутка ли три магазина в таком маленьком городе. Был владельцев. Пока не отобрали. Вернее, пока сам не передал печать, устав. За долги. Глупо все. Вот наделал долгов. Это хотел модернизировать, другое.

Тень печали, пробежавшая по лицу Виктора, не осталась незамеченной.

Василий спросил: -

– Что видал? В магазине небось? Жалеешь, что не купил? Нет, парень, не по карману тебе моя продукция.

– Твоя?

– Была моя. Была.

– А что сейчас?

– Что, что. Рейдерство обыкновенное. Прячусь я здесь у вас. Надо было мне месяца на три исчезнуть. Очень надо было. А вот сегодня, после случая с Нинкой реши я вернуться. Заново начну бизнес. Пойдешь со мной? Ты я вижу, парень толковый и в мебели секешь?

После смерти Нинки как-то незаметно улетучилась вся романтика свободной незамысловатой бомжовской жизни, о которой он так мечтал в начале лета. Что за жизнь? Вечно голодный. Если не пьяный, то с похмелья. Что за жизнь, когда тебя все унижают, брезгуют, то, пользуясь твоей безвыходной ситуацией, бесплатно заставляют работать за жратву, то собак на тебя травят.

Нет тут романтикой и не пахнет. Нисколько.

И сердце что-то тоскует по нормальному быту, по боевой работе, по проектам, которые продолжали все это время зреть в голове. В город возвращаться нельзя. А вот в Нижний с Виктором почему бы и нет. Да и бандитов этих, что алабая натравили, найти бы, проучить.

Виктор поставил на кирпич алюминиевую кружку с недопитым чаем, посмотрел в глаза Василию и тихо спросил:

–А Егор?

– А что Егор? С собой возьмем. Парень толковый.