Отвязавшись от приятеля, старлей поспешил в штаб. Командиры подтягивались один за другим. Последним в комнату ввалился капитан Иванов. Его эскадрилья только что приземлилась, и раскрасневшийся капитан рванул на совещание, даже не заглушив моторы самолета. Андрей Сергеевич справедливо полагал, что комполка начнет разбор полетов с ошибки штурманов первой эскадрильи. Ошибка для опытных, изучивших Англию вдоль и поперек авиаторов, по мнению комэска, постыдная.
Нет, Иван Маркович даже не коснулся промахов и конфузов прошедшей ночи. Подполковник коротко подвел итоги вылетов и удовлетворенным тоном заметил, что, судя по всему, на Рэдинг их больше не пошлют. Механический завод приказал долго жить, и надолго.
Главным, ради чего Овсянников собрал старших специалистов и комэсков, было запланированное на сегодня прибытие гостей. Впрочем, все уже и так знали, что к нам перебазируется военно-транспортный полк. Тем более, что развернутая майором Вайкулисом бурная деятельность по расширению стоянок, насыпке валов новых капониров и сооружению временного жилья просто не могла остаться незамеченной.
У людей появлялись вопросы. Помполит отметил, что среди рядового и младшего начальствующего составов со вчерашнего дня распространяются сплетни о переформировании полка в дивизию. Некоторые поговаривают, будто полк перевооружат на «ТБ-7» или даже на немецкие «Хейнкели».
Недостаточная информированность всегда порождает самые нелепые и фантастичные слухи. Такова человеческая природа. Присутствовавший на совещании капитан Гайда обратился к командирам с просьбой довести суть происходящего до сведения личного состава и при этом не забывать о секретности. Все все понимают, все знают, что мы не у себя дома, но, тем не менее, некоторые несознательные бойцы и младшие командиры могут сболтнуть лишнего. Отвечать же придется непосредственным командирам.
— Надеюсь, вместе с самолетами подкинут людей, — пробурчал военинженер вторанг Селиванов.
— Будут люди, не беспокойся, Аристарх Савельевич, — успокоил инженера Овсянников, — транспортники будут со своими ремонтниками и механиками. Матчасть тоже обещают подкинуть.
— И еще одно, — особист поднялся на ноги и, заложив руки за пояс, произнес по слогам: — Все, абсолютно все должны знать, что к нам перебрасывают бомбардировочный полк. Усекли?
— Кто должен знать? — прищурился капитан Иванов. Комэска неприятно поразила резкая перемена манеры разговора оперуполномоченного.
— Это означает, что я разрешаю аккуратно «проболтаться» местным, если вдруг кто-нибудь будет навязчиво любопытен и неприлично дружелюбен.
— Интересно девки пляшут, — буркнул себе под нос Ливанов.
Старлея меньше всего волновала обеспокоенность Гайды соблюдением секретности, спать не хотелось, а вот взять увольнение и вместе с Максом и Димой махнуть в город — дело стоящее. Главное — вернуться домой до ужина, Владимир чувствовал, что следующая ночь будет загруженной. Иван Маркович опять назначит два вылета, один за другим. Благо ночи длинные, цели в последнее время назначают в Южной Англии, полетное время невелико. А спать будем после ужина и между боевыми заданиями, пока механики баки заливают и бомбы подвешивают.
На следующий день после приезда Владимир отправился гулять по родному городу. Выходить на морозец с утреца не хотелось, но все Ливановы сразу после завтрака собрались на работу. Сидеть дома в гордом одиночестве и слушать радио Володе тем более не хотелось. Не для того отпуск даден.
Впрочем, выбравшись на улицу и вдохнув полной грудью морозный воздух, курсант Ливанов не пожалел о своем решении. Чистый свежий воздух, сыплющий с неба снежок, пытающиеся разогнать утренний сумрак ранние фонари и свет окон — красота-то какая! Вчера он еще ничего не понял, только сейчас дошло, дом — это родной дом, тот город, где прошло детство.
Стоило выйти со двора и сделать пару шагов по мостовой тротуара, как на Володю нахлынули воспоминания. Все случившееся с ним в этом городе, на этой улице, на той скамейке под рябиной, ожило и отозвалось в сердце болью.
Такое все близкое, родное, стоит только протянуть руку, пробежаться по дворам и задворкам, застегивая на ходу потертую шубейку, скатать снежок и со всей дури зашвырнуть его в стену школы, так, чтобы хлопнуло под окном завуча, и все оживет и вернется. Старые друзья набегут на разбойный свист в два пальца. Учительница опять укоризненно качнет пальцем при виде оседлавших старую вербу озорников. Дворник Митрич постарается вытянуть метлой поперек спины пацанов, затеявших сооружать краснопресненскую баррикаду из дворовых скамеек и старых бочек.