Бомаск

Луизе Гюгонне досталось по наследству пять гектаров прекрасной плодородной земли на самом берегу Желины, в трех километрах от Клюзо, как раз там, где долина расширяется; муж сам обрабатывал участок, у них было четыре коровы. На свое жалованье старшего мастера Луиза смогла приобрести необходимый сельскохозяйственный инвентарь и даже грузовичок. Пока она работала на станке, она состояла в профсоюзе ВКТ, была одной из самых рьяных активисток и обзывала прочих работниц "рохлями"; при её богатырском здоровье после восьмичасового стояния у станка у неё ещё оставалось достаточно силы для профсоюзной работы. Луиза любила поспорить с инженерами. Но жизнь обернулась к ней такой приятной, такой умиротворяющей стороной, что порой она даже дивилась, почему это нельзя, в конце концов, жить в мире с хозяевами. В момент профсоюзного раскола она, вполне естественно, возглавила фракцию "Форс увриер", где её деятельность отныне не была стеснена "политикой". И через несколько месяцев она сочла вполне законным то, что дирекция, оценив её организаторские способности, назначила её старшим мастером.

Луиза и восхищалась Пьереттой, и презирала её за непримиримость. "Хорошо еще, что есть такие, как ты", - говорила она порой. Но то обстоятельство, что Пьеретта добровольно взяла на себя всю тяжесть борьбы, казалось Луизе самым красноречивым доказательством отсутствия благоразумия, своего рода умственным изъяном. Через своего мужа она посылала Пьеретте то картошки, то свежих овощей, то цыпленка, то кусок гуся, то баранью ножку, желая таким способом выразить свое уважение перед этим беззаветным героизмом и в то же время пытаясь свернуть самое героиню с правильного пути, принизить её до себя, привив ей вкус к основному своему пороку чревоугодию.

На собраниях Луиза Гюгонне ополчалась на коммунистов и охотно повторяла те аргументы, которые черпала в брошюрах, получаемых от руководства "Форс увриер"; но, когда Пьеретта предлагала её вниманию подписной лист на постройку Дома компартии в главном городе департамента, на "Народную помощь", на коммунистическую печать, Луиза подписывалась обычно на такую сумму, о которой на фабрике никто не мог и подумать. В момент ареста Жака Дюкло она отказалась подписать протест против его ареста. Но вместе с тем именно тогда, когда в Клюзо считали, что коммунистическая партия вот-вот будет объявлена нелегальной, она отозвала в сторону Пьеретту и сказала: "Если у тебя или у твоих ребят будут какие неприятности, вы прямо ко мне приходите. Уж где-где, а у меня жандармы вас искать не станут". Впрочем, подобные противоречия были более чем обычным явлением во Франции 195... года.

Но сейчас Луиза наотрез отказалась принимать участие в любом выступлении против "Рационализаторской операции" в защиту увольняемых.

- Если ты хочешь, - предложила она Пьеретте, - я тебя устрою в цех "РО". Теперь там получают премиальные, а тебе деньги нужны, не забывай, в каком ты положении... Не строй дурочку. Ничего ты, у работниц не отнимаешь, а с хозяев сорвешь.

И заключила:

- А главное, ешь! Побольше ешь! Теперь тебе за двоих есть надо.

Пятнадцатого октября никто из уволенных не явился на фабрику. Даже бюро ВКТ вопреки мнению Пьеретты высказалось за принятие компромиссных предложений, исходящих от Нобле.

По ходатайству АПТО богадельня согласилась принять ещё до достижения установленного возраста стекольщика Гюстава. Жермену пристроят прислугой к инженерам. Мэрия договорилась с дорожным ведомством, чтобы уволенных чернорабочих взяли на постройку нового шоссе. Семьи уволенных девушек получат небольшое пособие, для того чтобы в течение года молодежь могла обучиться какой-нибудь профессии. Помощника счетовода устроят в летнюю колонию для детей, организованную католиками и субсидируемую АПТО.

Оба калабрийца и алжирец уехали в Лион на поиски работы. Никто о них даже не вспомнил. Прибыли в Клюзо неизвестно откуда, пусть и уезжают, если хотят, - скатертью дорога. Обычно Пьеретта горячо протестовала против подобных проявлений шовинизма, которым грешили даже многие её товарищи. Но на этот раз она не посмела возразить, боясь упреков - начнут говорить: живет, мол, с итальянцем, значит, действует из личных побуждений.

Теперь Пьеретта снова тяжело переносила свою беременность. У неё бывали минуты странного полузабытья. Ей казалось, что она барахтается в мутной воде и скользкие рыбешки вьются вокруг её ног, касаются её тела. Красавчик каждый вечер возвращался все позднее и позднее, валился в плетеное кресло и молчал. Пьеретта считала, что ему опротивели его бидоны, сыроварня и мучит тоска по родине. "Подумаем об этом потом, после родов". Сама не признаваясь себе, она искала предлога, лишь бы убежать из Клюзо. Ей виделась Генуя и огромные краны "Ансальдо", вскинувшие к небесам лес красных флагов.