Бомарше

Граждане улицы Вьей дю Тампль и нескольких прилежащих улиц единодушно обращают ваше внимание на то, что в связи с удаленностью церквей Сен-Жерве и Сен-Проте, коих они являются прихожанами, а также с редкостью служб, в них отправляемых, те, кто вынужден сторожить дома, - пока другие выполняют свои главнейшие христианские обязанности, нередко оказываются перед невозможностью выполнить их в свою очередь. Женщины, отроки, все благочестивые и чувствительные души, кои черпают в религиозных отправлениях сладкую, полезную и даже необходимую пищу, с полного согласия своего достопочтенное кюре присоединяют свой голос к гражданам округи, умоляя вас отдать приказание, чтобы в часы литургии для них была открыта внутренняя часовня госпитальерок Сен-Жерве, как дано было подобное разрешение гражданам, проживающим по улицам Сен-Дени и Ломбар, для коих была открыта часовня госпитальерок Сент-Катрин. Наш достопочтенный кюре даже предлагает, господа, умножить число треб, необходимых для сего обширного квартала, соглашаясь служить лишнюю обедню в церкви Блан-Манто.

И я, коему все они поручили составить эту петицию, хотя я и наименее набожен из всех, я, сознавая, что просимое разрешение необходимо как для регулярного отправления религиозных обязанностей, так и для пресечения недостойных разговоров врагов родины, кои сеют повсюду слухи, что забота о гражданском благе не более чем предлог для уничтожения религии, я вместе со своей женой, дочерью, сестрами, вместе со всеми моими согражданами и их домочадцами прошу вас дать согласие на то, чтобы все эти добрые христиане, нуждающиеся в церковной службе, могли по меньшей мере удовлетворить сию потребность. Мы воспримем ваше справедливое решение как милосердный акт, столь же воздающий честь вашей преданности католической вере, сколь эта петиция свидетельствует о преданности ей моих сограждан и моей собственной.

Бомарше".

Летом 1789 года Бомарше вновь довелось скрестить шпаги с Базилем. Обвиненный опять во всех смертных грехах, приговоренный анонимными корреспондентами к позорной смерти ("тебе не выпадет даже честь быть повешенным на фонаре"), он ответил, прибегнув к своему обычному оружию бичующим мемуаром. Само дело не заслуживает детального рассмотрения, но именно оно побудило Бомарше написать "Жалобу господам представителям Парижской коммуны от Пьера-Огюстена Карона, члена сего представительного органа". Некоторые из членов Коммуны, прислушавшись к клеветническим наветам, были склонны _признать недействительными_ полномочия Бомарше. Им пришлось отказаться от своего намерения. Как и в других полемических произведениях, Бомарше в "Жалобе" остроумен и логичен. К сожалению, она страдает обычными пороками документов самозащиты, но мог ли Бомарше писать иначе? "Они утверждают, что вся моя жизнь - сплетение мерзостей. Они вынуждают меня говорить о себе хорошо, поскольку говорят обо мне плохо".

Но ни глупость одних, ни злоба других, ни ненависть Бергаса, члена Законодательного собрания, не могли омрачить энтузиазм неутомимого реформатора. В эти годы. Бомарше, действительно, отдает больше времени прославлению добродетелей нового общества, нежели разоблачению его. пороков. Конституционный монархист, человек либеральных убеждений, он черпал глубокое удовлетворение в обещаниях 1789 года. И даже решил отпраздновать на свой манер годовщину взятия Бастилии - новой постановкой "Тарара", для которой он переделал текст, восстановил строфы, вычеркнутые цензурой. Бомарше обратился к Сальери с просьбой внести изменения в музыку. В этом письме он открывает душу:

"Друг мой, Вы даже не можете вообразить энтузиазма, возбуждаемого здесь великим праздником 14 июля; когда из-за нерадения пятнадцати тысяч рабочих, насыпающих земляной вал вокруг Марсова поля, где должна состояться праздничная церемония, возникли опасения, что работы не будут завершены в срок, к месту работ стеклись все граждане Парижа и все, от мала до велика, от Монморанси до последнего портового угольщика, мужчины, женщины, священники, солдаты копают землю и возят ее на Тачках. Мне сказали, что сегодня вечером туда прибудет король и члены Национального собрания, чтобы подбодрить работающих; нет конца веселью, песням, пляскам! Ни одна страна еще не знала подобного опьянения; четыреста тысяч человек смогут наблюдать со всеми удобствами зрелище, великолепней которого земля еще никогда не предлагала небу".

Это - 14 июля 1790 года. К следующей годовщине Бомарше придумал воздвигнуть там же, на Марсовом поле, гигантский монумент богине Свободы. В отличие от обыкновенного литератора, он тут же подсчитал, во что могут обойтись его фантазии и построения. Тщательно изучив вопрос, Бомарше направил президенту Национального собрания свой проект, к которому была приложена смета. Как водится - "_Я_ выступаю, _я_ выдвигаю, _я_ воздвигаю".