Болтун. Отражение (СИ)

- Да мне не о погоде с ними говорить - возразил я вставая. Аудиенция явно подходила к концу, так чего мне место на лавке за просто так греть. - О внучке вашей расспросить хотел. О Делии.

- О Делии значит - медленно проговорил Стюарт поднимаясь следом за мной. - А чем тебя мой рассказ не устраивает?

- Всем устраивает. Вот только ты, старик, вряд-ли все знаешь про нее - я сделал ударение на все и посмотрел в глаза Стюарта. - Для родных их дети всегда самые лучшие и светлые. Вот только это не значит что любовь к ним не застилает глаза.

- У тебя то самого есть дети. Странник? - староста Поречья упрямо не называл меня по имени.

- Нет.

- То-то и оно. Не всегда так. Не всегда. - Стюарт опустился обратно, достал лист бумаги и перо, обмакнул его в стоящую на столе чернильницу и что-то размашисто написал. Потом протянул лист мне. -Держи. На полную откровенность не рассчитывай, но посылать тебя теперь точно никто не будет.

- И то хорошо.

Система выдала мне очередное извещение "Репутация с деревней Поречье изменилась. Текущий статус - равнодушие". Это что - перед этим недоверие было? Я забрал протянутый документ в котором значилось.

"То, что делает предъявитель сего, делается по моему приказанию и для блага деревни". Ниже стояла широкая размашистая подпись заверяющая подлинность документа. Впрочем я и без нее был уверен в этом - система не ошибается.

На этом темы для беседы были исчерпаны - я тщательно расспросил Стюарта еще в прошлый раз и с тех пор новых вопросов к нему не добавилось - я раскланялся и вышел на улицу. Времени из отпущенных Мариной трех часов оставалось все меньше, а мне предстояла нелегкая задача - пообщаться со всеми обитателями Поречья. Причем не факт что даже полученный мной документ откроет передо мной все двери.

Интересно чем занимается Марина сейчас. Представилось как она читает забравшись с ногами в кресло, а рядом с ней сидит Серая - я ничуть не сомневался что они разрешат возникшие между ними разногласия. Потом. Почему-то к картинке, представшей перед внутренним взором откуда-то добавился большой молоток типа кувалда прислоненный к вирткапсуле. А рядом с ней нарисовался циферблат на котором секундная секундная стрелка начала как сумасшедшая наматывать круги. Я невольно поежился. Нет, я конечно и мысли не допускаю что девушка выполнит свое шутливое обещание, да и в теорию срыва, которой грезили некоторые авторы во времена моей юности я не верю, но все равно - лучше выполнить данное обещание и вынурнуть из игры вовремя.

От Марины мысли перешли к Дани. Мне предстоял с ней сложный разговор и я не представлял что и как буду говорить эльфийке. Вот только и избегать этого разговора не стоит. Интересно куда ее услала Шелрира. Вряд-ли сюда в Поречье, тогда бы эльфийка давно бы уже вернулась. Значит кроме этих двух деревенек здесь, в относительной близости есть и другие населенные пункты и было бы неплохо их посетить. Ведь каждая новая деревня это потенциально новые задания, выполнение которых приблизит меня к заветной цели. Но это потом, а сейчас меня ожидало мое расследование которое пора бы уже доводить до логического завершения.

Глава тринадцатая

Я сидел на берегу и занимался тем что пускал "блинчики", благо камней подходящей формы и размера хватало с избытком. Не думал что физика в "Отражениях" проработана до такого уровня, но игра в очередной раз подтвердила тезис о своей проработанности даже в мельчайших деталях. Последняя попытка вышла особенно удачной и пущенный "голыш" пропрыгал почти до середины реки и уже там, напоследок заложив крутой вираж, кинул в пучине булькнув на прощание. Это было, пожалуй, самое значительное из моих достижений за последние четыре часа. Мало того что в означенное мне время я не смог уложиться - в общем-то я на это особо и не рассчитывал, так еще и информации сумел добыть всего-ничего. И ведь не скажешь что она бесполезна. Я например узнал что достопочтенный Кныш наредкость злопамятный и склочный старикан, которого староста Стюарт чуть ли не каждый день вызывает к себе на ковер, потому как лодочник обладает редким даром косячить на ровном месте. Еще я узнал что вдовствующая Хелен Богарт рада приголубить любого представителя мужского полу, за что ее не любит вся женская часть деревни, а вот Милка Нелюдимка не дает вообще никому, посему и помрет старой девой ибо в свои тридцать и так никому не нужна. Удивительно как записка от старосты меняла отношение местных неписей к моей скромной персоне. Если первоначально со мной и разговаривать некоторые не желали, то увидев документ сразу входили в положение и охотно делились со мной наболевшим и прервать поток словоизлияний временами стоило куда как большого труда. Перед священниками так народ не откровенничает на исповеди как откровенничали со мной.