Большой облом

– С вашим-то кидалой и не провалить операцию? Да он нас сдаст и не почешется. Если уже не сдал… – не стало сдерживать рвущегося наружу скептицизма начальство.

– Опять вы, Юрий Антонович, за свое, – с привычной скукой в голосе отреагировал Рябько. – Кишка у него тонка, чтобы сдать. Чтобы сдать, ему надо сперва с нашего крючка соскочить. А с него так просто не соскочишь. Чуть что не так, в момент неприятности с эмиграционными властями Штатов семейке его устроим… Прошли, Юрий Антонович, те временя, когда любой здешний рецидивист мог закосить там по диссидента. В Вашингтоне тоже не одни дураки сидят, кое-чему с тех пор научились…

– Ладно, Серега, тебе насчет Америки виднее. В конце концов, не я этого шулера на эту должность выбрал… Кстати, о краевом управлении, лейтенант, – хмыкнул шеф. – Принимай подмогу. Усиливают тебя опытными руководяще-проверяющими кадрами в связи… – Начальство выдвинуло один из ящиков стола и извлекло на свет еще одну шифровку, – Ага, в связи с ожидаемым ухудшением оперативной обстановки, а также в связи с намечаемым визитом в город Южноморск первого вице-премьера и так далее, и тому подобное, и такие пироги, Сергей Валентинович.

– Это из-за Кафедрального собора такой шухер затевается?

– Создается такое впечатление…

– Кем именно и для чего?

– Это приглашение к соразмышлению, лейтенант, или риторический вопрос на засыпку?

– Меня, Юрий Антонович, настораживает это «ожидаемое ухудшение оперативной обстановки», как там они изволили выразиться в своем послании.

– Меня тоже, – признался шеф. – Хотя с другой стороны не придерешься: обычная перестраховка при посещении периферии высоким московским начальством…

– Синдром провинциальной жопы, сроднившейся с руководящим креслом под ней, – усмехнулся Рябько.

– Не высокомерничай, умник столичный, – обиделся за периферию шеф.

– Да не высокомерничаю, я, Юрий Антонович, – обстановку разряжаю, – запротестовал лейтенант. – И потом я же вам объяснял уже, никакой я не москвич, поскольку являюсь им в восьмом поколении, и, следовательно, к нынешним москвичам никакого отношения не имею…

– Ладно, ладно, прямой потомок Юрия Долгорукова, не суетись. Лучше доложи, что делать намерен в связи с этой ориентировкой от москвича в первом поколении?

– Дам команду Емельянчикову разработать соответствующий план мероприятий. По обеим линиям. У него это неплохо получается. А сам попытаюсь вплотную заняться этим питерским спасителем-маньяком. Сдается мне, что с ним что-то не так, что за ним кто-то стоит, что неспроста он тут оказался. Да и внешность у него вполне подходящая… В общем, господин капитан, разрешите взять этого Сурова в разработку?

– Бери, господин лейтенант, мне не жалко. Только вот с Сичи-навой искать общий язык придется тебе, меня уволь. Знаю, есть у тебя в его епархии дружок-приятель, вот через него и действуй.

– Так ведь дружок мой приятель взамен обязательно чего-нибудь потребует, – возразил Рябько. – Что я ему могу предложить и в каких пределах?

– Все, что в пределах твоей компетенции, лейтенант, – хмуро улыбнулось начальство. – Только смотри не прогадай…

– Сделаю все возможное, шеф!

4

Томас Вейдле, преуспевающий эстонский бизнесмен, он же Юлиус Нагель Стеренсен, – известный в журналистских кругах Западной Европы «разгребатель грязи» (т. е. таблоид, прошу не путать с папарацци), лежал на кровати в номере «люкс» гостиницы «Фанагория» и обдумывал предстоящий разговор с хозяином «Амфитриты» которого он сегодня побеспокоил звонком, воспользовавшись одной из заранее заготовленных «легенд». Рекомендательное письмо от Яана Ивенсона, мастерски сработанное одним амстердамским умельцем, должно было, по его расчетам, расположить Кульчицкого если не к откровенности, то, по меньшей мере, к конструктивному общению. Юлиус, впрочем, не сомневался, что его предложение весьма заинтересует этого плейбоистого малого, – парня, по всей видимости, хваткого и далеко неглупого. Проблема заключалась в том, что таких предложений у Юлиуса было несколько, и все крайне соблазнительные, что, естественно, затрудняло выбор. Таковы уж издержки датской основательности и предусмотрительности. Но лучше уж излишек, чем недостаток, – это Юлиус понял давно, и этого принципа неизменно придерживался в своей нелегкой работе. Что ж, проблему придется решать по ходу дела, приноравливаясь к собеседнику, его поведению, реакциям на ключевые слова, фразы, паузы…