Большевистское подполье Закаспия

С первых же дней установления в Закаспии белогвардейской власти подполье упорно искало связей с Москвой, с Баку, с командованием советских войск. Опытные партийные работники сознавали, что это во многом может определить успех всей организационно-партийной работы, ее боевитость и действенность.

Ашхабадская подпольная организация командировала в Москву члена Закаспийского областного Совнаркома большевика Ивана Очередько и члена ревкома Степанова. Они благополучно добрались до места, проинформировали Центр о положении в Закаспии, но обратно вернуться не смогли из-за «оренбургской пробки» ⁶⁴.

Об одном из связных большевистского подполья стало известно начальнику города Ашхабада. «Как установила следственная комиссия, — докладывал он Фунтикову, — бывший член Ревкома Степанов бежал из-под стражи лишь при содействии данной организации, они успели снабдить его деньгами и документами, направить через Красноводск в Астрахань для связи…»⁶⁵ Эти строки — еще одно свидетельство высокой конспирации большевистского подполья: установление связей с местами заключения, устройство побега, фабрикация документов, снабжение деньгами — дело отнюдь не легкое в условиях белого террора и разгула интервенционистских сил.

В далекий Закаспии, охваченный со всех сторон фронтами, все же пробирались посланцы коммунистических организаций Москвы и Баку. Это было известно и белогвардейской печати. Так, газета «Голос Средней Азии» 30 ноября сообщала об аресте в Красноводске «бывшего областного комиссара большевистского периода управления Закаспийской областью Тузина [22], пробиравшегося в область с неизвестными целями. Тузии, как в свое время сообщалось, выехал из Асхабада в Москву по приглашению Ленина и занимал при нем до сих пор какую-то ответственную должность. Сегодня Тузин будет доставлен в Асхабад». Та же газета 3 января 1919 года сокрушалась по поводу того, что в область проникло немало «великолепных агитаторов». Некоторые, предъявляя документы, «сфабрикованные в московских большевистских партиях», вошли в доверие к белогвардейским властям.

Большевистское подполье поддерживало связи п с советским командованием. В описываемый период (июль — декабрь 1918 года) Военно-политический штаб, а затем Реввоенсовет Закаспийского фронта предпринимали лишь первые шаги по установлению связей с подпольными организациями. «После четырех неудачных наступлений на Каахка нам пришлось отступить, и связь с Асхабадом была затруднена, — вспоминает И. В. Бухаренко. — Тем не менее установление связи мы считали необходимым и эту задачу возложили на члена Военно-политического штаба тов. Феоктистова… Мне известно, что тов. Феоктистов организовал посылку нашего агента в Асхабад в декабре 1918 года».

Весьма любопытно, что 4 января 1919 года белогвардейское розыскное бюро (контрразведка) предписывало начальнику асхабадской милиции «задержать бывшего председателя Чарджуйского Совдепа и председателя Военно-политического штаба Феоктистова, присутствовавшего 31 декабря 1918 г. на митинге в железнодорожном собрании, и препроводить его в распоряжение розыскного бюро». Здесь же короткая приписка: «Феоктистов в Асхабаде не разыскан»⁶⁶.

Белогвардейская контрразведка, вероятно, дозналась о посылке в Ашхабад связного, по, кого именно, точно не знала. Важно, однако, что этот документ подтверждает факт посылки связного, о котором вспоминает И. В. Бухаренко.

Связные из штаба советских войск чаще посылались в 1919 году. Речь о том — во второй главе.

Для активизации деятельности закаспийского подполья много значила связь с подпольным Бакинским комитетом партии и его легальными организациями, в частности с рабочей конференцией, а также с революционными рабочими Баку, имевшими богатый опыт подпольной работы.

Спустя месяц после белого мятежа на одном из заседаний ашхабадской подпольной организации присутствовали Нейман и другие товарищи из Баку. Они приехали со специальным заданием установить связь. Нейман сделал доклад о международном и внутреннем положении. На этом расширенном заседании было решено усилить работу по вовлечению в ряды подполья железнодорожников, городских рабочих, увеличить выпуск воззваний и прокламаций. Бакинские посланцы приняли горячее участие в обсуждении вопросов, связанных с активизацией деятельности большевистского подполья. Через некоторое время все бакинцы, за исключением Неймана, вернулись в Баку. Нейман, пытавшийся пробраться в Ташкент по специальному заданию, погиб при переходе линии фронта.

Нами обнаружен архивный документ об И. А. Неймане, приехавшем в Ашхабад 11 сентября 1918 года и остановившемся в гостинице «Лондон». Эта дата совпадает со временем приезда бакинцев, указанным в книге А. Мелькумова, участника ашхабадского подполья. Личностью И. А. Неймана интересовался начальник милиции Ашхабада, и донесения о его приезде подавались в канцелярию белогвардейского министерства внутренних дел Закаспийской области. Возможно, И. Л. Нейман и был тем посланцем бакинской партийной организации, о котором пишет А. Мелькумов.