Большая проблема

За разговорами время пролетело довольно быстро, а затем нас позвали на пир. У меня не было особых сомнений в том, что некоторые уже пообщались с владетелем, но этикет и традиции здесь блюли неукоснительно. Так что пошли мы своеобразным клином, на острие которого были Килан и Алаида. Встречал герцог Осато нас на деревянном троне с высокой спинкой, где располагалось изображение быка… Иди тура. Я не большой специалист по геральдическому зверинцу. Мы вошли и в соответствии с традицией встали на одно колено, после чего Килан начал толкать речь:

— Приветствую тебя, отец мой и господин…

Она кстати получилась довольно длинной и напоминала отчет. Впрочем оно и понятно, отцу-то он может приватно всё уже рассказал, дополнив письма подробностями, но за здоровенным п-образным столом сидела целая толпа эров юга, которым тоже было интересно да и полезно узнать всё из первых рук. События на севере вызывали гневные перешёптывания, в конце концов у многих были младшие братья, а наследство они всё таки планировали оставлять своим детям и внукам. Дерзкий побег одобрительные возгласы. За помощь в избавлении от погони мы с Силанилем удостоились благодарных взглядов. А за уничтожение нечистых тварей одобрения удостоились и Авалий с Гламом, которого правда затёрли, как не благородного. Но и несколько слов о том, что он в ту ночь выбежал с клинком на поясе дорогого стоили, а ещё как бы намекали всем слушателям, что Килан там присутствовал и видел это своими глазами. В этом плане парень был молодец, не соврал, но вроде как и себя в выгодном цвете представил, а что свой клинок нечистой кровью не обагрил, так никто кроме великана с магом ничего сделать вообще не успел. Они ж прям дрим-тим охотников на нечисть, попробуй угонись, да.

Но всё заканчивается закончилась и речь юноши, а затем зал наполнился одобрительными криками и ударами кубков по столам. Герцог поднял руку, призывая к тишине, а затем дождавшись её заговорил:

— Я горд, что боги дали мне такого доблестного сына. Встань, Килан. Раздели со мной вино и пищу. Выпьем же за твой успех и твою будущую свадьбу.

Вино было налито всем, включая нас. Правда после первого тоста сюзерена нас никто не распустил. Второй обратились к невесте, пособолезновав её утрате. Потом был чествован эр Блом. Ма Крамана славили как наставника, защитника и рыцаря, всем бы такими быть. А затем очередь дошла и до нас с Силанилем, причём одним гуртом. Нас всячески словесно обласкали за помощь, похвалили за доблесть и благородство и наконец спросили есть ли у нас какие-то желания, которые может исполнить герцог и отец спасённого моей великанской дубиной и целительским искусством жреца юноши. И пока бессребреник Сил не ляпнул чего-нибудь во славу Света, я выпалил:

— Моя хочет встать вровень с эром Бломом не только в битве, но и в жизни. Так же зваться эром и иметь землю, которую моя будет звать только своей. На которой сможет построить замок себе и храм жрецу света!

Если уж сейчас меня официально не переведут в благородное сословие, то я не знаю, что нужно. В конце концов перед собранием эров герцог должен меня адекватно отблагодарить, а не отфутболить, желание своё я сформулировал предельно чётко, к тому же даже приплёл церковь Света, для чьего жреца за свой счёт собрался возвести храм. Прокатить меня будет для эра Кайлось будет сродни потере лица. Так что хоть какую дрянь на самой границе с орками, но дать всё же должны!

Глава 24

Сегодня в Осатомоне стояла приятная погода. Солнце миновало полдень несколько часов назад, жара спала, приятный ветерок холодил кожу горожан, которые гуляли по улицам. У некоторых правда вид был слегка болезненным после вчерашних возлияний на городском празднике, но это право слова мелочи для южан с их горячей кровью, тем более дела у всех были уже закончены, а кабаки с тавернами никто не закрывал, так что любой желающий мог поправить здоровье и расслабиться.

Только вот наша компания сейчас как-то не особо думала об отдыхе, хотя кубки с вином, разбавленным водой и присутствовали. Я, Силаниль, Авалий, эр Эдво и Глам Серебряный язык обложились картами с книгами и усиленно просвещались, время от времени тихонько матерясь на подчерк писцов.