Больно укушенная

Дом был окружен транспортными средствами — пожарные машины, полицейские перехватчики, две машины скорой помощи. Их синие, красные и белые огни сияли через двор, в котором было полно обломков, разбросанных от взрыва.

Я нашла свой меч и убрала его подальше от дыма и пепла, позволяя спокойно работать бригаде скорой помощи, пока те стабилизировали моего дедушку, но я подошла ближе, когда они загружали каталку в машину скорой.

При виде этого на мои глаза навернулись слезы, и мое горло так плотно сжалось, что я не была уверена, что смогу дышать.

Один из фельдшеров скорой помощи остался рядом с ним, другой вышел из машины и закрыл дверь.

— Вы его внучка?

Я кивнула.

— Он без сознания, но стабилен, — сказал фельдшер, у которого на бейджике было написано имя Эрик. — Мы отвезем его в Юго-Западную Мемориальную Больницу, — сказал он. — Хотите поехать за нами на своей машине?

— Мы поедем туда, — сказал Джефф, вставая рядом со мной. У него на голове была повязка, другая была на руке.

— Тебе больно? — спросила я, внезапно почувствовав себя оцепеневшей и отдаленной от мира. Адреналин выветрился, страх, шок и боль начали просачиваться наружу.

— Я в порядке. Парни сказали, что с тобой тоже все хорошо?

Я кивнула. — Вампирское исцеление. У меня болят легкие, и есть несколько легких ожогов, но они исцелятся. — Я посмотрела на свою кожу, которая, вероятно, превратилась в тост. Она была щербатая с дырочками от летящего пепла и искр.

— Я испортила свою одежду, — сказала я, смеясь. Даже самой себе я показалась истеричной. Я потеряла самообладание?

Джефф положил свою руку на мою. — Мерит, я схожу за машиной, хорошо? Я позвонил Этану и устроил так, чтобы он встретил нас в больнице. Он, вероятно, уже в пути.

Я кивнула, и Джефф побежал к своей машине, которая стояла нетронутой в конце дороги.

Я огляделась вокруг, отказываясь смотреть на дом, не готовая встать перед фактом разрушения и потери места, где я провела так много времени, будучи ребенком. Места, где я выросла.

И что же я обнаружила своими прищуренными глазами? Перед другой машиной скорой помощи сидел подросток, не старше двадцати, одетый в футболку, на которой было написано ОЧИСТИМ ЧИКАГО.

Ярость пробежала через меня.

Я подняла свой меч, рукоятка была мокрая после снега, и шагнула к нему.

— Кто тебя сюда послал?

Он посмотрел на меня и с отвращением фыркнул. — Никто.

— Кто тебя сюда послал? — Я надавила, помещая конец меча напротив его бьющейся сонной артерии. Она просто пульсировала под кожей, крошечное эхо пульса, которое намекнуло на пресыщение моего голода, и удовлетворение моей внезапной жаждой насилия.

Это был другой вид жажды крови.

Я облизнула губы и посмотрела на него, испытывая жажду насилия, которую никогда раньше не испытывала. Конечно, я нуждалась в крови. Я была вампиром. Но мне не для этого хотелось крови. Я хотела сожрать его, контролировать его, сублимировать[57] его.

Я хотела прикончить его.

У меня появилось внезапное, новое сочувствие к пристрастию Мэллори черной магией, сводящим с ума сверхъестественным желанием, которое она, должно быть, испытала. Люди не были чужды к пристрастиям, но это казалось более мощным, когда пристрастие было навязано не просто наркотиком, а живым, дышащим существом.

— Мерит, — сказал Джефф, — Убери меч.

— Нет, Джефф. Это последний раз, когда они причиняют нам боль. Это должен быть последний раз. Мы ничего не делали слишком долго, и позволяли им сойти это с рук. На хер их, на хер это маленькое дерьмо. Что может произойти еще хуже?

— Возмездие, — сказал он, более спокойно, чем я могла бы. — Насилие, военное положение, судебный процесс. Я знаю, ты любишь своего дедушку, Мерит. Я не сомневаюсь в этом, и никогда не буду. Но мы должны рассматривать то, что поможет... и что причинит вред.

Я была женщиной, Стражем, вампиром. Монстром. Но в основном... я была собой. Независимо от того, кем еще я могла быть, я была собой. Я была внучкой своего дедушки. Я была послушником Кадогана, из благородного Дома. И я не могла опозорить ни своего дедушку, ни мой Дом хладнокровным убийством.

Укусить это одно. Больно укусить это другое.

Я отвела взгляд, в ярости от того, что Джефф не собирался позволять мне идти своим путем, путем насилия. Я была вампиром, черт возьми. Я хотела действовать. Я хотела избавиться от своей ослепляющей ярости, позволить ей найти свое место где-нибудь еще, вне меня, где бы она больше не могла меня терзать.

Я ушла и бросила через двор свой меч, потом свалилась в снег.

Там, на коленях, посреди двора моего дедушки, я посмотрела на то, что произошло с домом, который он делил с моей бабушкой. Дом был практически уничтожен. Огонь распространился с передней части к задней, что было единственной причиной, почему мы смогли выбраться без худших травм. Стены в задней части все еще стояли, но передняя часть осела, оставляя зияющую пропасть обгорелого дерева и мебели.

И строение не было единственной потерянной вещью. Фотографии и сувениры сгорели. Имущество моего дедушки было уничтожено. Даже компьютер Джеффа, вероятно, сейчас превратился в тлеющий пластиковый тост.