Больно укушенная

Мое сердце сжалось. Люк говорил "до свидания" не просто потому, что покидал Дом, а потому, что он покидал Дом ради возможного сражения.

— Что ты хочешь, чтобы я делала? — спросила я.

— Жди меня, — сказал Этан. — Я уже в пути, мы встретимся там.

Последнее место, где я хотела видеть своего парня, и Мастера, которого поклялась защищать, было в центре зоны военных действий.

— Полагаю, нет смысла спорить с тобой на эту тему?

— Нет, — сказал Этан твердым тоном. — Так что, не утруждайся.

— Где я должна с тобой встретиться?

— Я поговорю с Люком и выберу место. Мы напишем тебе координаты. Где ты находишься в настоящий момент?

— С Катчером в кофехаусе, через улицу от Брайант Индастрис.

— Оставайся на месте, пока мы не вышлем местоположение. — сказал Люк. — Я не хочу, чтобы ты действовала в слепую.

— Поняла. — сказала я. Я тоже не хотела действовать в слепую.

Вызов завершился, и я посмотрела на Катчера.

— Полагаю, ты уловил суть?

Он протянул мне свой телефон, открыв сообщение от моего деда.

"ДОМ ГРЕЯ ПОДВЕРГСЯ НАПАДЕНИЮ".

— Мир быстро движется, — сказала я.

— Как и насилие, — сказал Катчер. — У нас у всех есть свои обязанности, которые надо выполнить.

Со страхом в сердце я посмотрела на него.

— Это мы сделали? Расспрашивая ее, позволив ей уйти, мы сделали так, чтобы это случилось? Мы испугали ее до этого?

— Мы напугали ее в течение часа, чтобы организовать бунт с тремя сотнями людей? Нет. Это было расписано до того, как мы поговорили с Поп, возможно, до беспорядков вчера ночью. Это нечто слишком большое, чтобы являться чем-то кроме запланированного нападения. Но я поспорю на твою и свою задницу, что она приложила к этому руку, и знает, как это остановить.

Катчер встал и снова застегнул свое пальто.

— Куда ты направляешься? — спросила я.

— Я не могу использовать магию в центре мятежа, — сказал он. — Слишком много свидетелей. Но я могу усмирить периметр. Снимать отстающих одного за другим.

— Снимать их? — спросила я. Я полагала, он не имел ввиду это в буквальном смысле, но я подумала, что должна выступить с должной старательностью.

— Я не собираюсь убивать их, — сказал Катчер. — Достаточно будет вывести их из строя. Это творческое предприятие, которым я собираюсь насладиться. С удовольствием.

— Я давно не видела, чтобы ты был так вдохновлен магией.

— Мир меняется, — сказал он. — Старые методы больше не работают. К добру или худу, Мэллори стала хорошим напоминанием об этом.

Я кивнула.

— Тогда удачи, и спасибо за помощь.

— Пожалуйста. Удачи в Доме. И я не был бы другом твоего деда, если бы не попросил тебя быть осторожной.

— Я всегда осторожна, — пообещала я. — Это на счет других людей я не могу быть уверена.

***

Этан прислал мне адрес места рандеву — аптека в нескольких кварталах от Дома Грей. Оттуда мы получим осознание событий с другой стороны бунта, потом спланируем наш подход и то, как лучше мы можем отклонить мятежников от Дома. Люк и Джульетта выбросят его, а потом отправятся к Дому, или так близко, как смогут к нему подобраться.

Ригливилль был ужасно далеко от Викер-Парка. Я приехала к точке рандеву раньше Этана и выбралась из машины, прицепив к ремню свою катану и убедившись, что сидела она хорошо. С несовершенным расположением, я не смогу чисто высвободить меч из ножен.

Улица была тиха, но я могла расслышать незнакомые звуки мятежа — скандирование, звон бьющегося стекла, ритмичную барабанную дробь — несколькими кварталами в стороне.

Вызывающий урчание в кишках столб дыма, поднимающегося в небо, был виден даже через несколько кварталов от Дома Грей, и этого все еще было достаточно, чтобы заставить меня нервничать. Кроме того, я была бессмертна, и я являлась Стражем своего Дома. Быть храброй значило пробиваться сквозь страх. К несчастью мэр Ковальчук не видела, чем это было — бытовым терроризмом в своем наиболее впечатляющем проявление.

— Вот это история, — пробормотала я, план начал формироваться. Возможно, если мы хотим сразиться с Ковальчук, МакКетриком и "Чистым Чикаго", мы должны написать свою собственную историю. Мы должны напомнить городу, что были трудолюбивыми чикагцами, которые существовали для того, чтобы строить собственные жизни, а не причинять вред кому-то еще. Мы должны показать Чикаго, что насилие сделало с нами и с остальным городом.

И как мы могли это сделать?

Мы могли позвонить нашему любимому репортеру, чтобы предоставить ему историю жизни.

У того, чтобы вырасти в обеспеченной семье, были очевидные преимущества.

Хорошие школы, еда в достатке, безопасные соседи, и доступ к людям "сверху". Члены семьи Брекеринджей относились к этим людям. Они были потомственной денежной аристократией Чикаго, нажившей свое состояние на сталелитейной промышленности.

Я ходила в старшую школу с Ником, одним из мальчиков Брекеринджей. Я пошла в колледж и аспирантуру, а он стал лауреатом Пулецеровской Премии[25] за журналистские расследования.