Больница в Гоблинском переулке

– Как там в больнице? – спросила Грейс, прислоняясь к его плечу. – Наверное, очень много работы, раз ты не сразу смог выбраться.

– Честно говоря, я сам толком не знаю, как дела в больнице. Все это время я провел в тюрьме.

– Что? – Она выпрямилась, ошарашенно глядя ему в лицо. – Как? За что?

– По подозрению в убийстве господина Хорста.

Грейс вздрогнула от этого имени, и Ланс привлек ее к себе. Поцеловал в макушку, обнимая.

– Он больше никогда тебя не обидит. Все прошло. Меня арестовали, когда я выходил из больницы, поэтому я не смог ни вовремя вернуться, ни сразу же поехать за тобой.

Она тихонько угукнула, замерла, и по тому, как напряглись плечи под его руками, Ланс понял, о чем она думает. Он не колебался ни секунды – незачем Грейс знать все, начнет еще, чего доброго, себя винить.

– Мэтр Гельтер провел вскрытие. Тромбоз левой коронарной артерии. Мэтр Гельтер – опытный целитель, и он не стал бы рисковать, искажая данные посмертного обследования.

Магия не оставляет следов после того, как заканчивается действие заклинания, так что мэтр Гельтер действительно описал ровно то, что увидел, не скрыв и не добавив ничего от себя.

Плечи Грейс расслабились.

– Инфаркт? – спросила она, не поднимая головы.

– И разрыв сердечной мышцы.

Сообразит ли она, что, если можно магией коснуться стенки артерии, восстанавливая ее или расчищая просвет, значит, можно и закупорить его? На прямой вопрос он ответит прямо. Но Грейс лишь тихонько вздохнула.

– Грешно так думать, но я рада, что он умер.

Теперь расслабился и Ланс.

– Я жалею лишь, что он успел до тебя дотронуться.

Она снова заглянула ему в лицо, лукаво улыбаясь.

– Но, с другой стороны, ты бы не принес меня домой и продолжал бы дальше изображать сурового начальника.

Ланс приподнял бровь.

– Изображать?

Она торопливо добавила:

– Не подумай, в больнице все останется по-прежнему. Я вовсе не собираюсь пользоваться… Но я так рада, что знаю тебя и другим. Любимый мой…

*** 60 ***

Вернувшись в Свиное Копытце, они потратили полдня, чтобы найти для Грейс новое жилье. Квартира, что снял ей Ланс, была в двух кварталах от больницы. Добираться дольше, но район вполне приличный, вокруг дома – садик, и, главное, отдельный вход в квартиру, так что никому не будет дела, кто и в какое время навещает постоялицу. Ланс вовсе не намеревался губить репутацию Грейс, но и не прикасаться к ней до свадьбы было выше его сил. И, конечно же, оставшись наедине, они долго не могли оторваться друг от друга, так что домой Ланс вернулся только затемно. Отдал саквояж Динджеру, успокоил верного слугу, сокрушавшегося, что за эти дни не успел нанять новую горничную. Ничего страшного, еще за несколько дней грязью не зарастет, лишь бы женщина попалась умная, а не как Энн.

Подумав о бывшей горничной, он вспомнил еще кое о чем. Письмо, что так расстроило Грейс. Он, помнится, даже не дочитал его тогда. Пробежал глазами первые строчки и не ощутил ровным счетом ничего, даже злорадства.

Ланс прошел в кабинет – все там оставалось как было, он строго-настрого запрещал прислуге наводить порядок на столе. Взял бумажный листок, шагнул к камину, уже потянулся к огню, когда взгляд споткнулся на имени. Киран. А до него-то Карине какое дело?

«Знаю, это звучит очень странно, и несколько дней я сама сомневалась в собственном здравом уме. Но я совершенно уверена, что встречала человека, который сейчас называет себя Кираном. Он пользовал мою тетушку, монну Вейл. Я проводила лето в ее поместье близ городка Соломенные Холмы. Ты знаешь, что у меня всегда была прекрасная зрительная память…»

И не только зрительная, она могла один раз заглянуть в палату и через месяц вспомнить лицо, имя и диагноз. Но с чего бы вдруг она заговорила о Киране? Тот никогда не скрывал, что приезжий, как и сам Ланс, правда, прожил в городке подольше.