Больница в Гоблинском переулке

Интересно, донесли ли отцу о его аресте? К освобождению он точно не причастен: отец много раз говорил, что, как бы он ни любил сына, как бы ни пекся о чести рода, всему есть предел. И что за собственные поступки нужно отвечать самому.

«…Или равно прекрасными. По крайней мере, я совершенно уверен, что вас обрадует известие о том, что с меня сняли обвинение в убийстве некоего господина Хорста. Учитывая образ жизни покойного, едва ли ему грозила смерть от старости, но так уж получилось, что непосредственно перед своей безвременной кончиной он обидел девушку, которая очень мне дорога, а я оказался рядом. Такое любопытное стечение обстоятельств, разумеется, не могло не привлечь внимание полиции. Повторюсь, сейчас я полностью оправдан – вскрытие показало естественную причину смерти.

И вторая новость – я намерен жениться на этой девушке, как только она закончит университет. Помолвка свершилась сегодня в храме городка Ветряные Мельницы. Простите, что не пригласил вас с мамой. Думаю, вы бы произвели неизгладимое впечатление на отца-настоятеля».

Отец взбесится. И вовсе не потому, что не присутствовал при обряде. Но Ланс ни секунды не жалел о своем решении.

«Я помню, что вы с мамой искренне печетесь о моем будущем и хотели бы видеть моей женой девушку из хорошего рода с достойным приданым. Моя избранница не может похвалиться ни знатностью, ни богатством, но за время нашего знакомства Грейс Амари показала себя надежной и самоотверженной помощницей. Ее общество для меня дороже любого приданого, что же до происхождения – нашей родовитости хватит на двоих.

Сожалею, что в очередной раз не оправдал ваши ожидания, но, будучи целителем, я не раз убеждался в том, как важно принимать решения самому, не перекладывая выбор на других. Нередко от этого в прямом смысле зависит жизнь. Разумеется, вместе с решением мы принимаем и ответственность за его последствия.

В любом случае я всегда останусь искренне любящим вас сыном».

Подумав немного, он добавил:

«Если дела позволят тебе вырваться в Свиное Копытце – буду очень рад видеть, приезжай хоть один, хоть с мамой. Если нет – надеюсь сам быть в столице осенью».

Он заехал на почту отправить письмо по дороге к дому Грейс. Попросил извозчика подождать. Грейс открыла ему дверь сама. Новое светло-голубое платье подчеркивало цвет ее глаз. Он бы хотел сжать ее в объятьях, прильнуть к губам, но пришлось ограничиться целомудренным поцелуем в щеку под бдительным взором ее родителей.

Оказалось, вся ее семья намеревалась их проводить, и они едва втиснулись в пролетку, а на вокзале родители давали им последние наставления так долго, что только вмешательство кондуктора позволило вырвать Грейс из их объятий.

Наконец поезд тронулся. Отвернувшись от окна, Грейс оглядела купе первого класса, точно только сейчас увидев.

– Поверить не могу, что все это на самом деле, – прошептала она.

Ланс притянул ее на колени, поцеловал так нежно и ласково, как только мог, про себя отчаянно жалея, что в поезде не стоит давать себе волю.

– Теперь веришь?

– Теперь я совершенно точно знаю, что это сон, – лукаво рассмеялась она и снова потянулась к нему.

Прошло много-много времени, прежде чем они смогли говорить о чем-то, кроме своей любви.