Боль, с которой я живу

Просто, его энтузиазм меня уже начал напрягать. К тому же модельные дела были совершенно мимо моих интересов. Что я знала про моделей? Худые лощёные красотки, которые часами позируют перед объективами? Это же отупеть с тоски можно.

Но Антон загорелся не на шутку. Его и без того блестящие глаза заблестели ещё выразительнее. А ко мне он просто прилип. Стоило мне сделать шаг, он тут же вставал у меня на пути, не пуская к выходу, и говорил, говорил без умолку:

— И зря! С такой фактурой… К тому же это денежная работа. Да-да, за один съемочный день ты, моя милая, сможешь заработать столько, сколько за два месяца со своей сумкой не находишь… А самое главное, сейчас проходит кастинг… Для французского агентства… Это такие перспективы!

Я замотала головой.

— Вот это точно не для меня.

— Ну ладно, — сдался он и грустно улыбнулся. — Извините, что напугал вас своим напором. Увлёкся… Просто не каждый день встретишь такое интересное лицо.

— Бывает… — пожала я плечами и наконец доползла до выхода.

— Постойте, — снова догнал он меня. В руках у него была какая-то бумажка, похожая на рекламную листовку. — Если вдруг надумаете… Ну, я понял, что в качестве постоянной работы вы не рассматриваете… но можно заключить разовый контракт на одну фотосессию. Съемочный день полностью будет оплачен, как я говорил. От трехсот долларов. И вот ещё моя визитка.

Я взяла у него и то, и другое и скорее вышла из кондиционированной прохлады студии в июньский зной, пока странный фотограф не заметил на моем лице всей гаммы чувств, вызванных его последними словами.

Боже, триста долларов! За один день! Это какая-то фантастика! Столько моя мать получала за три месяца, а отец — за год. Ровно половину этого получал Наташкин отец за месяц, а он — кардиолог! Сердца лечит, жизни спасает. А тут за день! И за что? Просто попозировать перед камерой? Пусть даже целый день без обеда. Боже, в каком мире мы живём?

Ходить по конторам в тот день я больше не стала. Поплелась домой, к Наташке.

Никогда не считала себя меркантильной, но эти триста долларов покоя мне не давали. В голове не укладывалось: ну как так — столько денег за сущую ерунду? И чего уж скрывать, то и дело возникала мысль: а может, и правда разок согласиться? Ну а что? Здесь же нет ничего сложного и ничего плохого. Ну, поснимает меня этот Антон один раз, руки и ноги у меня от этого не отвалятся. Зато сразу все наши проблемы отпадут. За комнату заплатим, и ещё останется.

Нет, в душе у меня оставалось смутное тягостное ощущение, что эти съемки… ну, не то чтобы дело стыдное. Нет! Умом я понимала, что эта нормальная работа и ничего в ней зазорного нет, но родителям я бы об этом не сказала. Для них модели недалеко ушли от проституток. Такие они у меня люди — сдвинутые на морали и духовной чистоте. Ну хоть без религиозного фанатизма и на том спасибо.

3

Эти триста долларов к утру следующего дня дыру в моём мозгу прожгли. Чем больше я думала, тем сильнее увлекалась этой мыслью. И после завтрака всё-таки показала Наташке то объявление и визитку Антона. Ну и рассказала в двух словах. Причём, хоть сама и сомневалась, Наташке почему-то расписала всё так, будто наверняка знала, что это проверенное агентство, что никаких подвохов там нет и быть не может, всё чисто и надежно как в Швейцарском банке. Дура, просто беспросветная дура, что тут скажешь.

— Что думаешь? — спросила её.

— Не знаю, — пожала плечами Наташка. — Так-то деньги огромные. Даже не могу представить, что за один день съёмок могут столько заплатить. Не верится что-то…

— Я и сама поразилась, — признала я. — Но Антон сказал, что даже на один день они заключают разовый контракт. То есть всё официально, не на словах. Понимаешь? Это не какая-то шарашкина контора, где по ушам проедут и кинут. Всё серьёзно. Офис в центре, на Карла Маркса. Внутри шикарно. И когда я там была, к ним клиент приходил. С первого взгляда видно по нему — солидный такой мужик. Весь из себя такой мистер Твистер. Они его там чуть ли не облизывали, кофе ему предложили, вообще расшаркивались. Сама посуди — стала бы важная шишка иметь дела с не пойми кем?

— Ну да, наверное, ты права.

— Ну вот. Говорю же, агентство нормальное, с солидной клиентурой.

— А потом что?

— Потом… ну, кофе мне не предлагали. Но предложили поработать.

— И ты хочешь согласиться? А твои родители что скажут? Мне кажется, твоим не понравится.

— Ещё бы! Но откуда они узнают? Если я и соглашусь, то ничего им не скажу.

— А представь, тебя напечатают в каком-нибудь гламурном журнале? — засмеялась Наташка. — И тётя Галя увидит. Ей точно с сердцем плохо станет.

— А твой отец на что? Вылечит.

Мы с ней вдруг развеселились. Несли всякие глупости и хохотали. А после обеда позвонили по номеру на визитке.

Антон моему звонку явно обрадовался, сразу назначил встречу на следующий день. Я тоже обрадовалась тому, что больше не придётся таскаться по конторам с сумкой, от которой у меня уже мозоли, и впаривать эти дурацкие крема и бальзамы для волос.

— А пойдём со мной? — позвала я Наташку. — Вдруг ты тоже фактурная.