Бойцовский клуб

А детектив сказал не покидать город.

Глава 16

МИСТЕР ЕГО ЧЕСТЬ, МИСТЕР ПРЕЗИДЕНТ МЕСТНОГО отделения национального объединения киномехаников и независимых операторов театров просто сидел.

В глубине, под покровом, внутри всего, что человек принимает как должное, зарождается что-то ужасное.

Ничто не вечно.

Всё разрушается.

Я знаю это потому, что Тайлер это знает.

В течение трёх лет Тайлер резал и склеивал киноленты для сети кинотеатров. Кинофильмы перевозят в шести или семи небольших катушках, упакованных в два стальных шестиугольных чемоданчика. Работой Тайлера было склеивать эти маленькие катушки в одну большую пятифутовую катушку, которую используют проекторы с автоматической перемоткой. После трёх лет, семи кинотеатров, по крайней мере, трёх залов на кинотеатр, новых фильмов каждую неделю, через руки Тайлера прошли сотни копий.

Очень жаль, но с ростом количества автоматических проекторов объединение больше не нуждается в Тайлере. Мистер президент отделения вызвал Тайлера на небольшую беседу.

Работа была утомительной, и оплачивалась плохо. Так что президент объединённого объединения объединённых киномехаников и объединение независимых операторов объединённых театров сказал, что сделает Тайлеру одолжение, официально оставив за ним членство.

Не думайте об этом как об увольнении. Думайте об этом как о понижении.

И мистер президент собственной мать его персоной сказал: мы ценим ваш вклад в наше процветание.

О, хорошо, сказал Тайлер и ухмыльнулся. Пока объединение будет присылать ему платёжные чеки, он будет держать рот на замке.

Тайлер сказал: думайте об этом как о ранней отставке, с пенсией.

Через руки Тайлера прошли сотни копий.

Кинофильмы вернулись обратно к дистрибьюторам. Кинофильмы вернулись в повторный показ. Комедия. Драма. Мюзиклы. Романтические фильмы. Приключенческие. Боевики.

С вклеенными Тайлером кадрами порнографии.

Групповой секс. Оральный секс. Анальный. Садомазохизм.

Тайлеру было нечего терять.

Тайлер был грязью земли, отбросом, мусором.

Вот, что Тайлер велел мне сказать менеджеру отеля «Pressman».

На другой работе Тайлера, в отеле «Pressman», он был никем, так он сказал. Никому не было дела до того, жив он или мёртв, и это чувство было взаимным.

Вот, что Тайлер велел мне сказать в офисе менеджера отеля, с охранниками, сидящими у двери.

Мы с Тайлером потом допоздна сидели и рассказывали друг другу обо всём.

Сразу после того как Тайлер отправился в союз киномехаников, он сказал мне идти и поговорить с менеджером отеля «Pressman».

Мы с Тайлером всё больше и больше становились похожими на близнецов. У нас обоих были разбиты челюсти. Наша кожа потеряла память и забыла, на какое место нужно возвращаться после удара.

Мои шрамы были из бойцовского клуба. А лицо Тайлера было изуродовано президентом союза киномехаников.

После того как Тайлер выполз из офиса объединения, я отправился на встречу с менеджером отеля «Pressman».

Я сижу здесь. В офисе менеджера отеля «Pressman».

Я — Ухмыляющаяся Месть Джека.

Первое, что говорит мне менеджер отеля — это что у меня есть три минуты.

В первые тридцать секунд я рассказываю ему о том, как мочился в суп, пердел на creme brulees[76], сморкался на тушёный эндивий. А теперь я хочу, чтобы отель присылал мне каждую неделю чек на сумму моей средней недельной зарплаты плюс чаевые. Взамен я не буду больше приходить на работу. И я не пойду в редакции газет или в органы здравоохранения с ужасным, потрясающим признанием.

Заголовки:

«Раскаявшийся официант признается в порче еды».

Конечно, говорю я, я могу попасть в тюрьму. Они могут повесить меня, отрезать мне яйца, протащить меня по улицам, содрать с меня кожу, сжечь меня щёлочью. Но отель «Pressman» навсегда будет известен как отель, где богатейшие люди мира ели и пили мочу.

Слова Тайлера слетают с моих губ.

А я был таким хорошим парнем.

В офисе союза киномехаников Тайлер засмеялся, когда президент союза ударил его. Один удар сбил Тайлера со стула, и Тайлер прислонился к стене, смеясь.

Давай, бей, ты всё равно не можешь убить меня. Талер смеялся. Ты, тупой урод. Ты можешь избить меня, но убить меня ты не можешь.

Тебе терять слишком много.

У меня нет ничего.

У тебя есть всё.

Давай, прямо в живот. Ещё разок в лицо. Выбит зуб. Только пусть чеки приходят. Трещина в ребре. Но если пропустишь хоть одну выплату, я во всем признаюсь. И тогда ты и твой союз потонете в исках от каждого владельца кинотеатра, и от каждого дистрибьютора, и от каждой мамочки, чей ребенок мог увидеть эрекцию посреди «Bambi».

Я — дерьмо, сказал Тайлер. Я — дерьмо, грязь, я псих для тебя и всего этого мира, сказал Тайлер президенту объединения. Тебе нет дела до того, где я живу, как себя чувствую, что ем и чем кормлю своих детей, или чем плачу врачу, когда заболею. Да, я тупой, я слабый, я усталый человек. Но я, по-прежнему, — твоя совесть.