Боярская честь. «Обоерукий»

– Так тут времени всего ничего осталось!

– Ежели враг нападет, ты тоже мешкотно сбираться будешь? Боевой же боярин, видел я тебя в бою, за ополчение не стыдно было.

– Только же домой вернулся, деревней заняться надо, стройку затеял.

Плещеев повысил голос:

– Торговаться вздумал? Не я велю – указ государев пришел, разрядным приказом доставленный, на три месяца, день в день!

Воевода взял со стола пергамент, для убедительности потряс им в воздухе.

Вышел я огорченный. Только в деревне дела закрутились, дома отоспался-отъелся – опять в дорогу. Да и времечко не очень удачное – зарядят дожди, нахлебаемся в дороге грязи. Вещи зимние с собой брать придется.

Постой, постой, на три месяца, начиная с Покрова, с первого октября. Это нас сменят как раз первого января, дорога две недели, значит – домой попаду к Крещению. Хороша прогулка!

Прямо от воеводы я поскакал в свою деревню. Если есть неотложные дела, надо поговорить с Андреем, денег ему оставить на нужды. Поговорили, и я сразу решил посетить Никиту – благо ехать было недалеко. Проезжая по улице, я залюбовался избой Терентия. Мало того, что наличники были резные, так семейство еще и покрасило их. Домик выглядел просто как игрушка. «Молодец Андрей, – мысленно похвалил я своего приказчика, – додельного мастера нашел».

Проскочив мост, мы оказались на земле Тучкова. А навстречу – он сам, собственной персоной скачет в сопровождении двух холопов. Мы остановились и, спешившись, обнялись. Холопы деликатно держались в стороне.

– Слышал новость? В дозор нас определяют на засечной черте.

– Слышал, сейчас только от воеводы. Давай вместе выезжать, все веселее ехать будет.

– Сам предложить хотел, да и воевода посоветовал тебя взять – ты ведь там не был и, где дозоры стоят, не знаешь.

– Истинно так.

– Одежду зимнюю себе и холопам возьми. Менять уже в январе будут – холода там в это время стоят, стужа лютая, снега по пояс. Валенки на всех припасти не забудь, бо в сапогах ноги поотморозите.

Мы попрощались, уговорившись о дне выезда. Оставшуюся неделю я мотался как угорелый. Одежду у холопов проверил – нет ли худой, валенки на всех купил, Федьку за провизией послал. Груза набиралось изрядно. Не поместится все в переметных сумах, придется пару заводных лошадей под груз брать. А лошадей получалось уже восемь, да на каждую – овса да сена хоть немного. Телегу же брать никак невозможно – с нею месяц добираться будем, да и мороз со снегом если ударит, то уж не телега, а сани надобны. И куда ни глянь – всюду хозяйский глаз нужен. Не догляжу чего дома – так в дозоре не докупишь. В общем, пороха свежего подкупил, свинца. Пистолетов пару на торгу подобрал – раньше все руки не доходили. Так время и пролетело.

Утром я проснулся с мыслью – сегодня выезжаем. Мы не спеша поели, кухарка пирогов свежих в переметные сумы всем положила.

К полудню застучали по улице копыта. Я выглянул. У ворот спешивался Никита, за ним стояла кавалькада всадников. Я вышел из дома, поздоровался.

– У тебя сколько заводных? – спросил я у Никиты.

– Пять – груза больно много, – пожаловался Никита.

– И у меня две.

Я скомандовал своим холопам, они взлетели в седла и выехали со двора. Тучковские ратники встретили их со смехом, с подначками:

– Долго спим, братцы! Мы уже пыль глотать устали, а они вон – принаряженные!

Я попрощался с Еленой, с Васяткой, вскочил на лошадь, и мы тронулись в путь.

Ехали с Никитой бок о бок, сзади – ратники. Только недавно я проезжал этой дорогой из Нижнего и снова возвращаюсь.

– Ты чего смурной, Георгий?

– Дел недоделанных много осталось.

– У меня тоже. Только выбрось все из головы. Теперь три месяца мы на службе государевой – о другом голова болеть должна.

– Ты в который раз в дозоре?

– Четвертый уже. Зимой хорошо – снега по пояс, кони в нем вязнут, татары по зимним лагерям сидят, в юртах, набегов не делают. Вот летом был – беда просто. Мы одно место стережем, а они в десяти верстах рядом просочатся. За каждым кустом ведь ратника не поставишь. Наша задача простая: увидел войско чужое – шли гонца к воеводе. Если шайка малая прорывается – попробуй сам разбить, гонца шли к соседям – они помогут. Вот и вся хитрость. Все остальное время спи да ворон считай. Все равно зимой в деревне делать нечего, так что не горюй. Вернемся – целый год никуда более не пошлют, если только не война. А за дозор на засечной черте государь серебром платит, как за войну.

Так мы и ехали, и всю дорогу Никита меня учил, что да как делать. «Ладно, на месте осмотрюсь – пойму», – решил я.

Через несколько дней на перекрестке дорог воины увидели сожженный постоялый двор, где мы с Федором выдержали нападение татарской шайки. Я взглянул на пепелище. Постройки рядом с домом уцелели, но жители окрестных деревень растащили доски от конюшни и сараев.

– По пьяни, небось, сожгли, – высказал предположение Никита.

– Да нет, дело было так… – И я рассказал Никите о происшедших здесь трагических событиях. Обернувшись, я увидел, что и Федор, горячо жестикулируя, рассказывает об этих событиях дружинникам.

– Бог тебя уберег, – дослушав, заявил Никита.