Боярич

— Я о другом. Почему ты избил только ее? — тихо, но непреклонно проговорила Мила.

— Не избил, а продемонстрировал превосходство умения над дурной силой. Но, если ты так хочешь, могу и тебе что-нибудь сломать… чтобы завидно не было, — я удивился, честно.

— Но… но… я ведь… я тоже…

— Она нагадила, а ты попыталась за ней прибрать. Получилось не очень, согласен. Ну так, какие твои годы? Научишься еще. Это всего лишь вопрос практики, а уж Линка-то тебе ее обеспечит, сколько угодно, — я ухмыльнулся и кивнул в сторону автомобиля и терпеливо ждущего в нем Николая. — Всё. Езжай. Следующее занятие в четверг, в три дня.

Говорить, что отправка Лины в медблок, это не только ее наказание за дурость, но и прозрачный намек Ирине Михайловне, я не стал. Умному достаточно… Нет, в разум тетки я не верю, но у нее есть муж. Вот он пусть и объясняет…

Проводив взглядом отъехавшую от ворот машину, я вздохнул и, покачав головой отправился в дом. Я люблю свою работу и терпеть не могу смешивать ее с личными делами. Настроение в таких случаях, гарантированно будет испорченно. Проверено неоднократно и, в очередной раз, только что подтверждено практикой.

Все удовольствие от учебного процесса насмарку. Эх… С другой стороны, оставить выходку Лины без внимания, я тоже не могу. Принцип. Кстати, о принципах… а ведь Гдовицкой, при обсуждении источников слухов, встал на защиту только Милы, напрочь умолчав об Ирине Михайловне… Хм.

* * *

Пока машина катилась по шоссе в сторону имения, Мила молча перебирала в уме события заканчивающегося понедельника и… всё. Оценивать и анализировать произошедшее, мозг отказывался напрочь, но при этом непрерывно крутил одни и те же картинки сегодняшней «тренировки».

Начать с того, что сразу по приезду к Кириллу, оправившаяся за воскресенье от событий прошлой недели, Линка вновь «прошлась» по новому жилью двоюродного брата. А тот даже не отреагировал. Спокойный как удав, не размениваясь на лишние слова и эмоции, Кирилл вновь погнал сестер на пробежку, правда, на этот раз дело обошлось без подавителей и жалящих техник. Но закончилась пробежка точно так же, как и на предыдущем занятии, трансом и долгими упражнениями по прокачке Эфира через себя. Разве что, по окончании тренировки, тело уже не болело… Так, чуть-чуть, в первые десять минут. А потом… Сестры как раз выбрались из пруда, когда показавшийся на веранде, Кирилл неожиданно размазался в воздухе и возник рядом. Милу парализовало. Она только успела почувствовать «пулеметную» очередь довольно болезненных уколов пальцами в район позвоночника, и безвольно осела на бортик пруда. А дальше, ей осталось только смотреть и слушать. Благо, по-прежнему неуловимо-стремительный двоюродный братец «позаботился» о ней, оперев спиной на ствол росшей рядом рябины, так что, Мила имела возможность видеть всё происходящее… и никак не могла в нем участвовать.

Лина замерла в ступоре, наблюдая за нападением на сестру, а когда очухалась, перед ней уже оказался Кирилл. Абсолютно невозмутимый, двоюродный брат легко и незаметно сместился в сторону от любимого огненного хлыста Лины и, ни на секунду не изменившись в лице, влепил сестре кулаком в корпус. От чудовищной силы удара, близняшку снесло. А когда она поднялась на ноги, материализовавшийся рядом, Кирилл нанес еще один удар. Хруст, вскрик, и упертая Лина пытается подняться с песчаного покрытия полигона, куда ее унесло очередным таранным ударом двоюродного брата. Левая рука висит плетью, а правую она прижимает к боку, куда в первый раз угодил кулак Кирилла. Лина рычит и вокруг нее вырастает кокон водяного щита, пузырящийся и кипящий, а сверху его покрывают багровые разводы огненного купола.

Лине еще далеко до профессионализма опытных бойцов, в отличии от них, ей нужно хотя бы полминуты, чтобы уйти в боевой транс и избавиться от боли. Но ее противник этого времени не дает. Кирилл вновь размазывается в воздухе, и рдяной кокон лопается с громким хлопком и вспышкой, от которой Мила тут же начинает моргать. Единственное доступное ей движение. Даже кричать не получается.

В отличие от Лины, чей истошный крик внезапно раздается над полигоном и тут же обрывается. Проморгавшаяся Мила увидела сестру, валяющуюся в центре площадки, словно сломанная кукла, и идущего от нее, по-прежнему невозмутимого двоюродного брата. Вот, он, не обращая никакого внимания на Милу, исчез в доме, чтобы через минуту вернуться вместе с Николаем, несущим подмышкой какой-то сверток. Тихо переговариваясь, они склонились над сестрой, и принялись что-то с ней делать. А потом, охранник, бережно подняв Лину, чьи руки и ноги оказались уже «закованы» в лубки, унес ее в дом.

Кирилл, шагавший следом, останавливается перед сидящей под рябиной, обездвиженной Милой, и наклоняется так, что в его глазах она видит отражение собственного испуганного взгляда… А через секунду, что-то щелкает, и ей кажется, что тело окатили кипятком. Но это такая мелочь, по сравнению с возможностью двигаться. Вот только слезы почему-то не слушаются и текут, текут по щекам…

* * *