Боярич

— Знаешь, если бы слух появился только в школе, я бы, наверное, даже посмеялся над этим бредовым предположением, поскольку наверняка знаю, кого ты на самом деле пытаешься выгородить. Вот только, есть одна маленькая проблема. В произошедшем, есть вина не только Лины…

В этот момент, от упомянутой кузины прямо-таки плеснуло злостью в и так бурлящий вокруг нее Эфир.

— Держи себя в руках, — тут же бросила Мила, и Линка послушалась! Даже отступила на шаг назад, смещаясь за спину сестры, точно так же, как это проделали подручные Ильина, пятью минутами раньше. Эфир понемногу начал успокаиваться, и Мила вновь повернулась ко мне. — Поясни… пожалуйста.

— Насколько мне известно, этот слушок впервые прошел на последнем приеме у Томилиных. И Лины там не было. В отличие от тебя и Ирины Михайловны.

— Я не… мама?

— Кхм, — Гдовицкой, как всегда выразителен…

— Да, Владимир Александрович? — я уставился на своего бывшего тренера, но прочитать по ставшей профессионально непроницаемой физиономии что-либо, было невозможно.

— Я могу поручиться, что Людмила Федоровна непричастна к этому… инциденту, — медленно проговорил Гдовицкой. — У нас имеются записи фиксатора ее браслета с того вечера. Непрерывные записи, и в них нет даже намеков на эту тему…

— Мои записи?! — ошеломленно переспросила Мила. — Да как… это же, это… возмутительно!

— Извините, но моя прямая обязанность, следить за вашим благополучием. Если вас что-то не устраивает, обратитесь к боярину Громову, — сухо отрезал Гдовицкой.

— Спасибо, Владимир Александрович, — я кивнул бывшему тренеру и повернулся возмущенно сопящей Миле. — Я рад, что ты оказалась умнее сестры. В понедельник жду вас обеих в четыре часа дня. А сейчас, позвольте откланяться. Лина, Владимир Александрович…

— Всего хорошего, Кирилл. Рад был увидеться, — махнул рукой начальник СБ. Сестры отделались короткими кивками. Впрочем, Мила пыталась что-то сказать, но я уже отвернулся.

— Леонид, ты идешь?

— Иду-иду, — Бестужев поравнялся со мной, и мы вместе поднялись наверх, туда, где был небрежно припаркован вездеход Громовых. Но стоило нам оказаться на тротуаре Большой Бахрушинской, как рядом тормознул просторный седан…

— Тебя подвезти? — кивнул на автомобиль Леонид.

— Хм… В принципе, тут идти всего-ничего, — протянул я.

— О! Ты живешь недалеко отсюда? — поинтересовался Бестужев. — Тогда, тем более. Садись-садись. Хочу видеть, как живут жутко самостоятельные и эмансипированные старосты! Куда едем?

— Прошу прощения… — услышавший громкий голос Леонида, шофер выскочил из-за руля. — Я только уберу кое-что с заднего сиденья…

Хм, судя по мелькнувшим под завернувшимся уголком одеяла, «сошкам» этого самого «кое-чего» и общему абрису, на заднем сиденье седана лежало что-то профессионально-убойное из арсенала снайперов. Ну да, кто бы сомневался, что отец отпустит Леонида на такую встречу, не обеспечив ему достойной охраны?

Не то что бы, любой выезд наследников родов сопровождается такими вот предосторожностями, но здесь ситуация была действительно очень неоднозначной. И мой неопределенный в глазах окружающих статус предполагал слишком большое количество возможных вариантов развития событий, включая смерть Леонида, как нежелательного свидетеля моего убийства тремя родовитыми мажорами.

Короче, Валентин Эдуардович Бестужев банально перестраховался, и, положа руку на сердце, я его отлично понимаю и не могу винить в излишней осторожности.

— Я так понимаю, еще пара человек засела на крыше той пятиэтажки, да? — махнул я рукой в сторону старого доходного дома, выстроенного чуть в стороне от пруда. В ответ, шофер только плечами пожал. А Леонид хихикнул.

— Угадал. Геннадий всегда мрачнеет, когда кто-то угадывает, — объяснил Бестужев.

— Так тут и угадывать нечего. Других таких удобных мест здесь нет, — хмыкнул я и заслужил заинтересованный взгляд шофера-стрелка. А, понятно. Геннадий хмурится не тогда, когда кто-то там что-то угадывает, а когда ему надоедают этими самыми «угадайками».

— Так мы едем? Кирилл! — дернул меня за рукав ветровки Леонид.

— Вот ведь настырный. Ладно, поехали, — кивнул я, забираясь на заднее сиденье седана. Интересно, а что же тогда лежит в багажнике, если там не нашлось места для снайперской винтовки? И куда делся кофр или чехол от этой самой винтовки? Или… хм, а зачем вообще было так прямо намекать на свое беспокойство?

Задавать вслух этот вопрос я не стал и, устроившись поудобнее, что не так-то просто, когда под ногами болтается почти полутораметровая железка весом в несколько килограмм, попросил усевшегося за руль шофера отвезти нас в парк.

Если Геннадий и удивился, то виду не подал. А вот Леонид хмыкнул так, что мне сразу стало ясно. Нынешнее мое место проживания, секретом для него не является.

Впрочем, это не помешало ему вполне искренне восторгаться моей «усадьбой», когда мы до нее добрались. Его радовало все. И расположение… ну кто может похвастаться тем, что живет в парке? И то, что в доме я живу один, и прудик, особенно после того, как я сообщил, что при необходимости, температура воды в нем регулируется.