Читаем Бои на Дону и Волге. Офицер вермахта на Восточном фронте. 1942–1943 полностью

Но противник далеко не уничтожен. Везде по наступающим немецким войскам ведется огонь. Вспыхивают выстрелами дула орудий. Со всех сторон раздаются свист, жужжание пуль, разрывы снарядов. Ведется стрельба прямой наводкой по настильной траектории из полевых орудий, противотанковых, зенитных пушек и танков, закопанных в землю. Почти вертикально падают мины из минометов. О них ничто не оповещает, они внезапно взрываются то тут, то там. Будет ли наступление, начавшееся с таким размахом, долго испытывать такое огневое воздействие? Наступил момент для ввода в бой штурмовых орудий. Они следовали за пехотой. Отсутствие башни, как у танков, позволяет иметь низкий силуэт. Поэтому самоходки трудно поразить, они могут использовать даже небольшие складки местности. Дульное пламя выдает цели противника. После обнаружения такая цель поражается вторым или даже первым выстрелом. Необычная меткость и пробивная сила при стрельбе. Мой автомобиль, в котором находится ценный груз боеприпасов (и поэтому взрывоопасный), движется скачками и должен, согласно приказу, использовать укрытия, но где они?

Обстановка вокруг нас: оглушительные разрывы снарядов в воздухе, взрывы на земле. Обстановка в расположении противника: попадания снарядов немецких штурмовых орудий, видны светящиеся следы этих трассирующих снарядов. То там, то тут начинают дымиться вкопанные танки противника, они горят ярким пламенем. Теперь немецкая пехота вклинивается в позиции противника, продолжая развивать наступление.

Я вышел из машины, когда мы добрались до этой позиции. Убитые, раненые. Пленные, которые робко выходят из окопов. Звук пулеметной стрельбы, раздающийся на темных дорогах. Русская оборона имеет систему долговременных огневых точек и окопов. Глубокий и широкий, в несколько метров, противотанковый ров. Он является ее связующей основой. В траншеях, образующих ломаную линию, установлены минометы, которые стреляют вверх, для них не существует понятия непростреливаемой («мертвой») зоны. Ров был буквально нашпигован русскими минометами.

Следующие часы больше напоминали экстренное выдвижение, чем боевые действия. Когда возвратился полугусеничный транспортер, я присоединился к продвигающемуся 2-му батальону, чтобы обеспечить боеприпасами штурмовые орудия, находящиеся в защищенном от нападения овраге. В обед было два спокойных часа, в ходе которых солдаты наблюдали, как из-за огня зенитной батареи захлебнулась контратака танков Т-34 противника.

Во второй половине дня удался прорыв второй линии обороны. Непосредственно перед нами на боевые порядки отступающего противника стали внезапно снижаться немецкие самолеты, они обстреливали его из пушек и пулеметов с малой высоты. Позднее я вновь сел в полугусеничный транспортер, водитель которого, не спуская с меня глаз, радостно заявил мне, что теперь ему больше не надо перевозить боеприпасы и он повезет меня туда, куда я хочу. Такое передвижение между участками боевых действий ему больше импонирует, чем привычная служба. «Так мне все-таки удастся что-нибудь увидеть». В транспортере не осталось снарядов, поэтому я облегченно вздохнул. Тем не менее вскоре я должен был снова направить машину в укрытие, ибо, двигаясь по возвышенности, мы попали под прицельный обстрел русских танков, а я должен был нести ответственность за вверенный мне автомобиль. Так, к великому сожалению своего унтер-офицера, я отправил его в овраг, а сам подключился к атаке пехоты. Над нами раздались гул самолетов и вой сирен, а затем пикирующие бомбардировщики сбросили бомбы на очаги сопротивления противника. Земля трясется, в лицо бьет взрывная волна.

Позади нас в кучевых грозовых облаках заходит солнце. Я добрался до основания высоты 154. На горизонте на востоке медленно поднимаются кварталы Сталинграда, тусклые на фоне неба, покрытого грозовыми тучами. Местность имеет наклон в направлении Волги и города. Впервые пехотинцы видят Сталинград: о городе как объекте наступления ходят легенды.

В центре насыпанного по кругу земляного вала располагаются русские зенитные орудия с длинными стволами, но они поражаются прямым попаданием бомбы. Кругом убитые и раненые. Лежит, распластавшись на спине, русская санитарка. Бледное лицо убитой повернуто в сторону. Она лежит на траве, у нее льняные волосы, ее локоны треплет легкий ветерок. Молодое, очень приятное лицо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии