Бой без выстрелов

Закончил свою речь Курицын угрозами в адрес коммунистов, чекистов, евреев, призвав всех «лояльных граждан города» сообщать о них немецким властям и ему, начальнику полиции.

После речи Курицына оцепление сняли. Горожане поспешно расходились.

«Ну, это еще не столь страшно, — думали некоторые. — Может, и обойдется…»

Уже к вечеру в городе расклеили приказ военного коменданта майора Бооля и начальника гестапо Гельбена, которым еврейское население обязывалось немедленно сдать немецкому командованию все ценности: золото, серебро, драгоценные камни, ковры, произведения искусства, костюмы, белье, обувь и сто тысяч рублей денег.

Больница притаилась. Работа шла как обычно, хотя, отправляясь на обход палат, врач не знал, закончит ли он его, а повара не были уверены, что обед попадет больным.

Коротким было очередное совещание оргкомитета. Задним числом составили протокол собрания врачей — членов общества Красного Креста, решение о создании больницы и избрании комитета. Копию постановления получил каждый член комитета.

На обычной пятиминутке не обсуждались вопросы лечебной работы. Говорили о том, что враги возможно уже сегодня нагрянут в больницу. Ковшов давал последние наставления:

— Нужно отвечать на все их вопросы. Будут интересоваться, есть ли у нас командиры, коммунисты, политработники, евреи. На наше счастье, их у нас в больнице нет. Они давно эвакуированы. Правда, мне говорили, что были лейтенанты, но и они ушли пешком. — Ковшов испытующе посмотрел на товарищей. Медленно продолжал: — Надо, чтобы все забыли о наших званиях. Нет у нас военврачей ни первого, ни второго, ни третьего рангов. От привычной формы обращения придется отказаться. Мне не очень нравится слово «господин», но придется употреблять его… У нас на Кубани говорят, что гусаков лучше не дразнить. Поступимся мелочами, чтобы выиграть в главном. Если вопросов нет — вы свободны… господа!

Встал Ковшов, встали и все присутствовавшие на пятиминутке.

Ковшов приказал пустить в ход резервную электростанцию санатория, которая в свое время, с вводом городской ТЭЦ, не была демонтирована.

— Зачем это, Петр Федорович? — удивлялись работники его распоряжению. — До электростанции ли? Обойдемся и аварийным движком.

— Больница остается. Надо пускать рентген, электрокабинет. Это же ускорит лечение!

Проходя по территории больницы, Ковшов обратил внимание, что груда каменного угля, наваленная у котельной, значительно уменьшилась — не осталось и половины. Асфальт подметен, но все же видна мелкая пыль там, где вчера еще был уголь. «Раззявы! — подумал он о хозяйственниках. — Не сохранили. За одну ночь уполовинили запас топлива…»

Встретил Утробина. Был он утомлен и, что называется, взмылен.

— В бане были? — не без сарказма спросил Ковшов.

— Да, помылся…

— Моетесь, а уголь растаскивают. За одну ночь уплыло столько…

Утробин улыбнулся:

— Потому и мыться пришлось.

Ковшов недоуменно посмотрел на Утробина, глаза которого смеялись.

— Не поняли? Мы за ночь набили углем два подвала. С глаз убрали.

— Фу, чертовщина! А я думал, замерзать придется.

По оккупированному городу шли на свое дежурство работники больницы. Полицаи, фашисты подозрительно оглядывали нарукавные повязки с красным крестом, останавливали:

— Куда идешь?

— На дежурство.

— Где дежуришь?

— В больнице общества Красного Креста.

— Какое еще общество? Большевистские штучки!

Приходившие приносили в больницу известия о последних событиях. Несколько человек опоздали: угодили на митинг у «Савоя».

Вечером стало известно, что полиция арестовала секретаря горисполкома Сазонова, который не успел вовремя скрыться. Его избили и уволокли в помещение санатория «Ударник».

Весь день ждали в больнице оккупантов. Ждали и боялись визита. Когда стемнело, Ковшов облегченно вздохнул:

— Еще день и ночь отсрочки.

Ночью снова в топке горели связки старых историй болезни. Были они не так объемисты, как первые, но врачи приносили их чаще.

10

Когда больница Красного Креста делала первые свои шаги, Чеботарев уже был занят организацией амбулаторного лечения больных и раненых. Сколько их нашло приют у жителей города — этого никто не знал. Неизвестно было число их и Чеботареву. Но, наблюдая, как разбирали раненых с вокзала, как расходились они из госпиталей, он отчетливо представлял, что их не одна сотня. Многие из них уже знают о том, что в санатории имени Пирогова открыта больница Красного Креста, остальным об этом станет скоро известно. В случае необходимости они или сами придут в больницу, или обратятся за помощью жители города, на чьих квартирах находятся раненые.

Чеботарев решил, что при больнице надо иметь амбулаторный медицинский пункт. Он был создан. Заведовал им врач Бабушкин — отличный хирург, человек большой смелости и исключительной честности. Тяжелая болезнь подкосила его здоровье. Остатки своих сил Бабушкин отдавал обслуживанию раненых. Уже первые дни показали, как необходимо было наладить амбулаторное лечение: в медицинском пункте ежедневно бывало по пятьдесят-шестьдесят человек, а в некоторые дни — и до сотни. Приходили люди с товарной станции, с окраин города.