Богомол

— Знаем. Нам даже пришлось там побывать по долгу службы. И мы там видели клетку, а в ней обезумевшего человека. Что вы на это скажите? Кто он, и почему там находится? — спросил Матвеев.

— Я смотрю, от вас ничего нельзя скрыть, — начал настоятель, потирая руки, словно они у него замёрзли. — Этот человек — наш монах. Он, как вы заметили — психически болен. Как то он набросился на одного из монахов. Мы тогда не обратили на это внимания. А через время с ним опять произошел такой случай. Мы боялись оставить его на свободе, вот и пришлось заключить его в клетку. Дабы никто из приезжих монахов не видел, что произошло с нашим человеком.

— Но, почему вы его держали в темноте? — спросил Рахимов.

— У нас нет для него другого подходящего места. К тому же, там ему лучше становилось. В этом подземелье уходят монахи молится. Некоторые там находились помногу месяцев, а то и лет, наедине с собой и в молитвах к богу. Пищу, мы им регулярно приносили. А, некоторые монахи даже специально голодали, дабы очистить свою плоть и душу, и стать ближе к господу нашему.

— Все понятно, — сказал Матвеев. — То есть, этот монах находится там, в уединении, что бы улучшить свое самочувствие.

— Вы правы, — ответил настоятель. — Если у вас будут ко мне вопросы или просьбы, прошу сразу меня информировать.

— Хорошо, — коротко ответил Матвеев.

* * *

Какой-то неведомой гранью сознания, менялось воображение, сжимая последние очаги сопротивления, что бы узреть невиданное ранее зло поселившееся в этих краях, и даже появление маньяка и его ужасающих воображение преступлений — ничто, по сравнению с тем злом, чьё присутствие незримо можно было ощущать в каждом шорохе или мрачной тени, скрывающей истинный смысл происходящего, тайны которого уходят своими массивными корнями в далёкое прошлое, пряча разгадку от простого смертного.

Матвеев и Рахимов в тот же день спустились в подземелье в сопровождении библиотекаря, но, увы, клетка была пуста. От настоятеля Матвеев узнал, что монахи ищут заключенного тоже. Настоятель сказал, что возможно этот монах бежал и именно он совершил эти убийства. Матвеев выдвинул свое предположение: может быть, убийца или убийцы убили монахов и этого несчастного заключенного тоже, а возможно освободили его, в том случае если он их человек. В этом деле было больше вопросов, чем ответов.

В мигающем призрачном свете маслянистой лампы, удерживаемой помощником настоятеля, виднелись три мрачных тела, что некогда были монахами. Матвеев и Рахимов, под едва слышный треск фитиля лампы, внимательно осматривали трупы погибших, а их тени, словно призраки подземелья, таяли при падении бледно-желтоватых лучей лампы.

Окоченевшие тела монахов лежали в ряд — вдоль серой стены тёмного подземного прохода, длинные капюшоны скрывали их лица, руки были обнажены до плеч, черная мантия слегка приподнята — открывая бледные ноги покойников, грудь оголена. Какую тайну скрывали эти мертвецы, чьи тела смирно лежали во мраке, в полной тишине — приносящую в сознание появившихся людей тревожное предчувствие?

Осмотр погибших монахов мало что дал. На телах были видны небольшие гематомы, в разных частях тела. Матвеев предположил, что эти монахи перед смертью дрались с кем-то. Гематом на телах было мало, три или четыре в среднем на каждом трупе, и все они были расположены в основном на руках и груди. Это не могло послужить причиной их смерти, считал Матвеев. Для точного выяснения причины смерти монахов необходимо было вскрытие. А пока, капитан разрешил настоятелю захоронить тела. Матвеев посчитал, что надежнее будет, если тела будут храниться в земле. Потом, при необходимости, их можно будет выкопать и сделать вскрытие. Рахимов обратил внимание на характер гематом, о чём сообщил Матвееву.

— Эти синяки имеют форму точки. Кроме того, они словно сделаны все одним предметом одинаковой формы, — сказал Рахимов, указывая на чёрные пятна, имеющиеся на трупах.

— Да, вы правы, — сказал Матвеев. — Спасибо. Надеюсь, ваша наблюдательность поможет в расследовании.

— Я археолог. Увидеть новое в том, что другие посчитают обычным, для меня привычно. Я предполагаю, что этот предмет цилиндрической формы, в диаметре чуть больше сантиметра. Однако есть и другие синяки, другой формы. Но, характерным для всех троих является именно эти точечные гематомы.

— Запишем это, как загадка, — сказал Матвеев.

Уже к вечеру у Матвеева был список всех монахов находящихся в монастыре. Список принес помощник настоятеля.

— Настоятель не хочет, что бы информация об убийствах стала достоянием всех, — сказал монах. — Он просил еще раз, что бы вы вели это дело в тайне, и при малейших проблемах сообщали настоятелю лично или мне — его секретарю.

— А, давно вы работаете секретарем у настоятеля? — поинтересовался Рахимов.

— Я работаю вот уже три года. Настоятель доверяет мне вести многие дела монастыря, — ответил секретарь.

— Настоятель дал подробный план передвижений монахов прошлой ночью? — спросил Матвеев.