Богом данный

В напольных вазах свежие цветы. Много, океан цветов. Тихо играет оркестр. Слышится смех гостей. Кто там, среди гостей? У меня друзей нет, раньше они не нужны были, у меня была семья… Оркестр наигрывает что-то лёгкое и светлое, потом, когда закончится торжественная часть я непременно к ним поднимусь и мы со своей скрипкой покажем, насколько сильной может быть музыка…

Я все это знаю. А пока я шагаю, белое платье струится, ласкает мою кожу. Никогда не думала о том, каким было бы моё свадебное платье, но… оно идеально. В моих руках букет. Цветов вокруг так много, что мой аккуратный свадебный букетик просто бросает им вызов своей аскетичностью. Я сжимаю его почти до хруста стеблей — волнуюсь.

И иду… к нему иду. Свет огромных люстр отражается тысячью осколков в позолоте, в зеркалах, в бокалах, полных шампанского, в камнях, которыми усеяны украшения гостей. Свет вынуждает меня опустить взгляд… хотя скорее всего это просто страх. Я боюсь его видеть. Поднимаю взгляд, вижу его руку, протянутую ко мне, длинные тонкие пальцы, пальцы пианиста, очень скоро я надену на одно из них кольцо и… вытряхиваю себя из навеянного комнатой кошмара.

— Дьявольское место, — почти хриплю я, поднимаясь с пола. Встать сразу не смогла, сижу, пытаясь согреться обхватив себя руками. — Не нужно… не нужно меня заманивать, это не мои мечты, а твои.

Обвожу взглядом огромный зал — все та же облезлая штукатурка, сложившийся гармошкой паркет, вместо одной из люстр из потолка торчит массивный крюк и связка проводов. Но… я знаю, каким бы оно могло быть. Ухватываюсь за ближайшую вздувшуюся паркетную доску и тяну её к себе. Доска трещит и ломается. Под ней слой трухи, я откидываю её руками и вижу мрамор. Он снежно белый, кажется, что это лёд. По нему змеятся изломанные линии серого и голубоватого цвета.

— Зачем они его спрятали? — вслух удивилась я.

И тут же узнала — одна из больших мраморных плит сильно пострадала. Мрамор слишком дорог, чтобы кто-то занимался заменой и реставрацией, поэтому те, кто планировал пользоваться зданием в отсутствии хозяев просто настелили дешёвого паркета.

— У тебя теперь есть хозяин, — громко сказала я. — Вот ему и нашептывай… И картинки показывай. А я в сказки не верю.

Кот зевнул — он то не верил в мою категоричность. А я отряхнула руки и отправилась к оркестров ой сцене, там на стене меня ждал отпечаток женской руки.

— Так, хватит, — велела я себе и стряхнула неуместную сейчас меланхолию. — Сокровища сами себя не найдут.

Если честно, найти сокровища я и не мечтала. Но… почему-то же это крыло законсервировано. Черкес любит свой дом, возможно это единственное, что он любит, а здесь… не разруха, нет. Я думаю эти стены простоят ещё не одну сотню лет. Здесь страшное запустение. Так то пусть не сокровище, но какой-то секрет меня точно ждёт.

Поэтому — вперёд. По скрипучим ступеням на оркестровую сцену, здесь она вынесена на отдельный уровень, значительно возвышающийся над полом зала. Наверное, раньше здесь было очень красиво, сейчас грязь и обломки мебели. Отсюда виден весь зал, словно на ладони. Здесь отпечаток женской руки. Я снова прикладываю сверху свою. Закрываю глаза — вдруг, дом что-нибудь подскажет? Но он своенравен. Он только пичкает меня картинками о будущем, которого никогда не будет, одни лишь пустые фантазии. Делиться сокровенным он не намерен.



— Она была ранена, — шепчу я. — Зачем она сюда поднялась? Ей было больно. Кровь… крови много. Здесь она потеряла равновесие и приснилась к стене, наверное кружилась голова. Прошла дальше, здесь тоже мазок крови…

Я шагаю по её следам. Иногда теряю капли крови, её все меньше — словно она закончилась просто. Тогда в панике мечусь вокруг, не в силах найти дальнейший путь, затем все же нахожу очередную бурую каплю, отпечаток чужой боли, и успокаиваюсь.

Девушка прошла вдоль сцены, дальше оказывается пустое помещение, может, гримерная или раздевалка. За ним ещё несколько, девушка шла, и я за ней следом. Потом — лестница вниз. На ней девушка упала, кровь полосами смазалась на нескольких ступенях. Здесь снова темно — спускаюсь в подвал и включаю фонарик. И страшно ещё, кажется, что вот сейчас за поворотом я просто наткнусь на неё, на тело девушки с которой у меня идеально совпал отпечаток руки.

Оказывается, этот дом не бесконечен. Подвал здесь широкий и я иду до тех пор, пока не утыкаюсь в тупик. Потолок здесь обрушен, крупные камни вперемешку с песком и кирпичами громоздятся горой. Здесь снова кровь, и её так много, что я уже не верю, что она принадлежит девушке. Она чёрная, запекшаяся, а воздух пахнет сыростью и гарью. Я села на один из откатившихся в сторону камней и посветила вокруг фонариком. Здесь был пожар, но жрать ему было нечего — кругом почти один камень, и он сошёл на нет сам по себе.