Богиня пустыни

Многочисленные садовники, о которых рассказывал ей Валериан, должны были работать в западных и южных частях парка. Там ряды кустов переходили в далеко простирающиеся луга. Только когда Сендрин увидела акации, ей стало ясно, что одно из окон на искривленном восточном фасаде дома должно было быть ее собственным.

На этой стороне поместья, у края здания, возвышалась церковная башня высотой в четырехэтажный дом. В ее стены также были встроены древние колонны. Приблизившись, Сендрин обнаружила, что они были покрыты необычными иероглифами. Она засомневалась, что это нравилось правоверной христианке Мадлен Каскаден.

Сендрин отвела взгляд от церкви и попыталась найти окно своей комнаты. Но здесь было столько эркеров, что она вынуждена была оставить свои поиски. Когда-нибудь это станет отелем, постройку которого запланировала Мадлен. Пока еще за всеми окнами царили темнота и пустота. Ей тяжело было представить, что все это может снова наполниться жизнью, что узкие коридоры и потайные лестницы заполнятся людьми, голосами и смехом.

Она подошла поближе к дому, повернулась и осмотрела луг с растущими на нем деревьями. Почти тотчас среди акаций она заметила сооружение термитов. Перед панорамой освещенных солнцем виноградников контур термитника выделялся особенно четко. На мгновенье ей показалось, что его поверхность движется, затем картинка снова стала выглядеть как раскрашенная фотография.

Ветви акаций закачались на ветру, громкий шелест наполнил воздух. Сендрин почувствовала странное оцепенение, внезапно ей почудилось, что она слышит призыв приблизиться. Пятьдесят метров между фасадом и термитником сжались в один шаг. Где-то в глубине души она ощущала протест, ей не хотелось подходить близко к сооружению, но это отчаянное сопротивление не могло задержать Сендрин.

Она медленно, целенаправленно приближалась к термитнику. Ее полусапожки тонули в высокой траве, и скоро она уже проходила мимо первых акаций. На короткое время ей почудилось, что ветер склонил к ней шепчущие ветви и они окружили ее со всех сторон, но это ощущение прошло, и снова термитник оказался в центре ее внимания.

Он показался ей теперь удивительно красивым архитектурным сооружением, которое могла породить только поразительная дикость этой земли. Теперь он имел форму тающего снеговика высотой около четырех метров, с конусообразным телом, на месте головы возвышался бесформенный горб. Из песчаной поверхности торчали сотни ветвей толщиной в запястье мужчины. Некоторые из них были почти метровой длины. Казалось, что конструкция возводилась вокруг ствола дерева. Но это было невозможно, так как ветви принадлежали различным растениям; некоторые были колючими и ломкими, как ноги паука, другие — плавно изогнутыми, с высохшими листьями. Даже издалека термитник выглядел огромным, но вблизи он был прямо-таки немыслимым. Он был выше Сендрин более чем в два раза, она вынуждена была смотреть на него снизу вверх, как на башню средневековой крепости. Она с трудом представляла себе лабиринт проходов и пещер внутри него, так же как и число насекомых, которые нашли себе там место. Наверное, их были миллионы.

Ничто теперь не внушало ей страха. Она стояла неподвижно, на расстоянии всего лишь двух шагов от термитника, захваченная его очарованием, казалось, что это были не только ее собственные ощущения. Ей чудилось, будто она спит и одновременно воспринимает окружающее гораздо яснее, гораздо отчетливее, чем обычно, словно до сегодняшнего дня она смотрела на солнце незащищенными глазами, а теперь надела солнцезащитные очки. Она воспринимала все очень ясно, как истину. Ей виделись такие оттенки цвета, которые не смог бы получить ни один художник, а в воздухе витали звуки, которые не мог бы издавать ни человек, ни животное, ни ветер.

Как в трансе, она протянула руку, сделала шаг вперед, и кончики ее пальцев коснулись поверхности термитника. На ощупь он был сухой, но вовсе не хрупкий, почти как цемент, замешанный на очень крупном песке. Крохотными точечками обозначались входы в термитник, хотя не было видно ни одного насекомого. Они все находились там, внутри, вероятно, чего-то ожидали. Чего же именно?

Сендрин ощутила желание приникнуть к сооружению, распростертыми руками обнять его, насколько это возможно, словно перед ней был ее старый друг. Этому препятствовали ветви шиповника, выросшего на пути. Из-за овладевшего ею мечтательного смятения она не думала, что может пораниться.

Она была теперь полностью свободна, чувствовала себя легкой, опустошенной. Если бы она могла обнять термитник! Впервые она чувствовала нечто подобное.

Но она не сделала этого. Она была благоразумной. Очень благоразумной.