Богиня мщения

Макс была рада хотя бы на время избавиться от обоих братьев. Они были младше и постоянно действовали ей на нервы, особенно когда оказывались в Вегасе.

Бобби заранее позаботился о том, чтобы его «Ламборджини» пригнали в аэропорт, поэтому вскоре после приземления их с Денвер и след простыл. «Поехали трахаться», — неприязненно подумала Макс и еще раз пожалела, что во время посадки не произошло никакой катастрофы и Денвер не превратилась в горсточку горячего пепла.

Ее, Гарри и Пако ждал вместительный внедорожник с водителем. На пути к отелю Макс тихонько спросила у приятеля:

— Так ты абсолютно уверен, что Пако — гей? Мне он кажется совершенно нормальным.

— Тс-с, тише! — отозвался Гарри, хотя Макс и так шептала тише некуда, и лицо его порозовело. — Глупости говоришь!

— Я просто спросила, — раздраженно отозвалась Макс, подумав, что Гарри мог бы быть с ней полюбезнее. В конце концов, они же прилетели в Вегас на самолете ее брата. — Вовсе незачем устраивать истерику.

— Он же сидит совсем рядом! — по-змеиному зашипел Гарри. — Ради бога, Макс, заткнись!

Макс только головой покачала. Веселенький у нее намечается день рождения! Бобби прилип к Денвер, Гарри ведет себя как последняя сосиска, а у нее нет даже бойфренда. Что касалось Куки, то и она, как приедет, только и будет делать, что облизывать своего Мистера Марафета. Повезло так повезло, ничего не скажешь… Пожалуй, вместо того чтобы праздновать день рождения, Макс могла бы с тем же успехом утопиться в бассейне.

Никакой разницы. Все равно никто не заметит.

* * *

— Как это предусмотрительно с твоей стороны, — заметила Денвер, кое-как умащиваясь на пассажирском сиденье «Ламборджини». — Я вижу, ты запомнил, какая машина моя самая любимая. А знаешь, почему она мне так нравится? Потому что она не привлекает внимания, да и ездит не особенно быстро.

— Но послушай, должны же быть у мальчиков свои игрушки? — подмигнул Бобби.

— А ты, конечно, мальчик… — ответила Денвер и, не выдержав, рассмеялась, потому что это было сущей правдой. Бобби мог быть очень серьезным и солидным, но порой он и впрямь вел себя как мальчишка, и эта его способность играть нравилась ей едва ли не больше всего. Вот только вкусы у него были специфические: шикарная машина, частный самолет… На взгляд Денвер, игрушки у Бобби были дороговаты, но на то он и сын миллиардера…

— Кстати, — сказал Бобби, включая двигатель, — ни за что не догадаешься, кого я встретил в аэропорту в Нью-Йорке.

— Неужели президента Обаму? Или папу римского?

— Арнольда Шварценеггера.

— Терпеть не могу Железного Арни. Под его управлением Калифорния превратилась неизвестно во что.

Бобби бросил на нее быстрый взгляд.

— Шучу. На самом деле я встретил Аннабель Маэстро.

— О господи, только не это! — простонала Денвер, вспоминая свою давнюю школьную подругу, которая, впрочем, всегда обращалась с ней словно с бедной родственницей, хотя ни в каком родстве они не состояли. Даже когда знаменитая мать Аннабель была убита, а Денвер пришлось защищать в суде ее не менее знаменитого отца, бывшая подруга по-прежнему относилась к ней как к прислуге, а не как к уважаемому адвокату из лучшей в Беверли-Хиллз юридической фирмы.

— Ну, и как она?

— Все такая же стерва, пробы ставить негде. Только что без Фрэнки…

Фрэнки, бывшего бойфренда Аннабель, Денвер тоже неплохо знала. Фрэнки Романо, страдавший пристрастием к кокаину, когда-то был близким другом Бобби. Впрочем, сам Фрэнки от своей привычки ничуть не страдал — страдало дело. Именно по этой причине Бобби и решил с ним расстаться.

— Честно говоря, я и не рассчитывала, что она изменится, — сказала Денвер, вспоминая, что Аннабель всегда отличали снобизм и высокое самомнение, делавшие ее непереносимой для окружающих. — Ну и что она тебе сказала? Какие у нее новости?

Бобби решил не упоминать о том, что Аннабель назвала Денвер дворняжкой.

— Да ничего особенного она не сказала, — ответил он, выруливая на дорогу. — В основном расхваливала свою книгу, которую каким-то образом сумела написать. Забыл, как она называется… Довольно длинное название.

— «Моя жизнь — исповедь голливудской принцессы», — без труда припомнила Денвер. — Много дерьма под одной обложкой — вот рецепт самых громких бестселлеров.

— Как я понимаю, ты не поклонница литературного творчества нашей милой Аннабель? — проницательно улыбнулся Бобби.

— Нет. — Денвер решительно качнула головой. — Аннабель всегда была неприятной особой. Да что я тебе рассказываю — ты и сам должен ее помнить! Как-никак мы вместе учились.

Бобби ничего не ответил. Конечно, он помнил Аннабель, но эти воспоминания были такого рода, что он предпочел бы поскорее от них избавиться. Дело было на школьном выпускном балу. Тогда все они изрядно напились, после чего он и Эм-Джей вместе трахнули Аннабель — с ее согласия, разумеется. Бобби никому об этом не рассказывал и тем более не собирался делиться своими воспоминаниями с Денвер — знал, что они ей вряд ли понравятся.

— Мне кажется, Фрэнки был рад с ней расстаться, — заметил он, обгоняя едва ползущий, с его точки зрения, «Кадиллак».