Итак, идите, как я вам сказала, жать наши нивы. И чтобы вы меньше боялись, приготовьте мне повозку: я сама поеду с вами в поля на жатву”. Приехав на поле, она сказала: “Что я делаю, то и вы так же делайте”. И тотчас, засучив рукава и подобрав платье, схватила в правую руку серп, левой же, держа колосья… но внезапно… застыла неподвижно… » (Житие Оттона, епископа Бамбергского, 1987).
Возможно, у южных славян прославляющие Живу обрядовые песни продержались вплоть до XIX в. (Веркович, 1881, IV, 5,5–13), но в силу сомнительности источника едва ли стоит относить их складывание ко временам глубокой древности.
Наиболее вероятная противница и наследница Жизни – Маржана, Морена (Марена), Морана. Согласно «Хронике Польши»
Тем не менее, ясно, что она тоже богиня плодородия, как и темная Персефона у греков (в таком случае «славянской Деметрой» естественно считать Живу). Иными словами, Морана-Морена может восприниматься как богиня Жизни-Смерти в своей древней ипостаси.
Для изгнания Мары-Морены-Марены использовали кочергу и обряд опахивания. С разрушительной сутью богини связаны такие понятия, как «мор», «морок» (и, вероятно, «море» как иной мир). Саму Марену можно понимать как ипостась древнейшей Великой Матери – хозяйки жизни и смерти. В этом случае она является темной стороной богини Макоши, о которой речь впереди. Не случайно Макошь сравнивали с Гекатою.
В предпоследнее воскресенье перед пасхой (так называемое «смертное» или «кветное (вербное»)) воскресенье чехи и словаки еще в начале XX в. совершали так называемый «вынос смерти». Он бытовал во множестве вариантов. Главный объект действа, соломенная кукла, была одета либо в женское платье (морена, маржена, марена), либо в мужское (маржак). «Смерть» могла быть обряжена в праздничное платье, даже в наряд невесты, а то и в лохмотья. От этого зависело и отношение к ней. Нарядную «морену» именовали Маржена Прекрасная, Маржена моя милая. Солому, шедшую на ее изготовление, потом разбрасывали по полям для прироста урожая.
«Девушки в праздничных одеждах шли с фигурой “смерти” по деревне, затем ее бросали в воду, сжигали или разрывали в клочья… Парни могли носить маржака, одетого в рваное мужское платье. Они подбегали к девушкам, несущим женскую фигуру, старались свалить ее своим чучелом, и потом также бросали его в воду…
Пожилые женщины в северной Словакии объясняли обряд выноса марены необходимостью изгнания зимы. Они даже вспоминают, что когда в одну из весен не выполнили этого обряда, наступило такое холодное лето, что пришлось торжественно выносить морену уже летом.
О древности этого обряда свидетельствует строгое его запрещение чешским синодом в 1366 г., которое было повторено еще раз в 1384 г. Несмотря на это, в самой Праге молодежь торжественно выносила смерть даже в XVII в. В старых обрядовых песнях, сохранившихся в некоторых областях Чехии до второй половины XX в., часто повторяется, что морена за кого-то умерла. Песни состоят из вопросов к морене и ее ответов, где называются лица или группа людей, за которых она была принесена в жертву:
Восточные славяне чествовали Марену, вероятно, на Сретение (Сречу), когда, согласно одной из реконструкций, зима-Мара первый раз встречается с приближающейся весной-Живой (лето, соответственно, связывается с Ладой, а осень – с Лелей). 12–18 февраля ее задабривают, чтобы зима не затянулась, и зовут весну (так называемые Первые заклички весны). Кульминацией празднований дней Марены считается Масленица, когда Марену сжигают, возвращая на Тот Свет.